Незримая паутина
Шрифт:
На «позже» тебя просто не хватит, подумала Полина. Сказать бы этой дуре в трубку, что все, как всегда, первым чтением и закончится. И ситуация в стране от этого не изменится. Жалко их, этих депутатских жен, которых мужья вывезли из глубинки в столицу, да здесь и бросили — на растерзание шикарным магазинам, парикмахерским салонам, массажным кабинетам и усатым альфонсам. Но есть и такие женушки, что зря времени не теряют, покупают себе дорогих юношей, как норковые шубы, и врут своим мужьям не хуже, чем те врут им. Правда жизни состоит в том, что приходится все время лгать, сказал как-то Соломин, не уточняя, у кого позаимствовал эти слова. И был искренне удивлен, когда Полина назвала автора — Бернарда Шоу…
Голованов сопел в трубку, внимательно слушая последние наставления жены. Полина наблюдала за ним, изрядно скисшим, покрасневшим и вспотевшим, и думала о том, что ей сегодня придется здорово потрудиться, чтобы настроить его сексуальный механизм, изношенный алкоголем и вечной нервотрепкой.
— Как между молотом и наковальней, — пожаловался он, закончив разговор. — Всегда внимательно следит и требует отчета — за что или за кого я голосую. И какие поправки внесены, и какие нужно поддержать, а какие нет. Кого слушать, а к кому прислушиваться. Знала бы ты, что она говорит о руководителе фракции! Мол, этот боров никуда не денется, распустят парламент или нет. Он всегда будет избран и останется в Москве. А ты здесь никому не нужен, тебе возвращаться в серый и грязный Барнаул и отвечать на вопросы и претензии избирателей, которые и не подумают выдвинуть тебя вновь…
Голованов разделся до трусов, представ перед Полиной жалким хиляком. От него несло именно депутатским потом, который Полина всегда могла отличить от запаха пота простого избирателя.
— Потом расскажешь, — произнесла она с материнской улыбкой. — Ложись на живот. И успокойся. Для начала забудь о внесенных вашей фракцией поправках к законопроекту о бюджете на будущий год. Думай обо мне.
— Я о тебе всегда думаю, — тоскливо проговорил он, послушно ложась на простыню. В его тоне слышался упрек: ты, мол, мне еще ни разу таких слов не сказала.
Полина тщательно смазала ему спину фирменной мазью, изготовленной по рецепту своей собственной бабки. Сначала Полина смеялась, узнав, что у дедушки от этой мази плоть становилась на взвод, как у боевого петуха, попавшего в новый для него курятник. Бабка перестала пользовать деда, как только увидела, что он не пропускает ни одной молодухи в деревне. Она рассказывала об этом хохоча, будто о чем-то самом приятном и светлом в своей нелегкой жизни.
Впрочем, далеко не всем — Полина не раз убеждалась в этом — чудодейственная мазь помогала. Иногда был нужен еще и массаж, а уж это она умела, как никто другой.
И сейчас народный избранник тихонько стонал под ее пальцами, что-то мычал, ругался, вздыхал… И наверно, уже стал забывать об этих чертовых поправках…
— Ну вот, кажется, все, — сказала она, подумав про себя, что клиент готов. — Сегодня как никогда пришлось поработать. Ты хоть знаешь, сколько я теперь беру за час?
Голованов, не отвечая, с минуту лежал не двигаясь, пока Полина раздевалась, чтобы лечь с ним рядом, потом вдруг поднял голову.
— А сколько времени? — спросил он и вдруг подскочил, сел в постели. — Включи телевизор!
— Да что такое… — не поняла она.
— Но я же должен знать, чем там сегодня закончится! Сейчас должны быть последние известия на РТР. Она ж с меня с живого не слезет, допросит по полной форме, как ты не понимаешь!
Полина нажала кнопку на телевизионном пульте. Обидеться, что ли? Все-таки страсть он только что изображал, муку по случаю нашего расставания… И жениться посулил. Вот как избавится он от жены, станет губернатором, а она, Полина, при нем — губернаторшей. И будут сообща поднимать экономику Алтайского края…
Она сидела рядом с Головановым, чувствуя себя идиоткой, а он снова вздыхал и охал.
— Все? — спросила Полина, когда передача закончилась и она выключила телевизор. — Можно начинать?
— Не знаю… — Голованов откинулся на спину, и она, скользнув взглядом по его оплывшему животику и ниже, поняла, что все ее усилия пропали даром. Придется начинать все сначала. — Извини, — сказал депутат. — Только теперь она меня убьет. Двух наших голосов не хватило, представляешь? А она потребует распечатку результатов голосования. Что я ей скажу?
Вот горе, подумала Полина, ложась на него сверху и опустив руку на его причинное место. Теперь даже презерватив не наденешь на этот окурок. Что ж, это тоже входит в мою профессию.
— Не думай ни о чем, — прошептала она. — Только я и ты, все остальное неважно, все остальное сегодня же забудется и канет… Ты же хочешь, чтобы я тебя всегда любила, ласкала…
— Хочу, — пролепетал он по-детски, прикрывая глаза. — Но ты ведь говоришь это специально, да? Чтобы у меня снова встал? Я знаю, ты не возьмешь денег, если у меня не получится.
— Я хочу тебя сегодня любить, только тебя одного, самого достойного и сильного мужчину, которого я встречала и которого только я, одна я вижу в тебе… — тихонько приговаривала она ему в ухо, слегка покачиваясь на нем сверху вниз и прижимая свою пышную, вздыбившуюся грудь — свой главный резерв — к его губам.
— Правда? — спросил Голованов, и она почувствовала, как снизу под ней напряглось и уперлось в ее тело. — Это правда, ты меня не обманываешь?
Полина приподнялась на локтях, теперь ее грудь соском опустилась в его приоткрытый рот, и он, не открывая глаз, как младенец, стал сосать, мыча и покусывая, а рукой принялся шарить, вправлять… Почувствовав его в себе, она застонала, как всегда верно уловив момент, когда он захотел это услышать…
Резкий звонок в дверь заставил их сначала замереть, потом оба открыли глаза, уставясь друг на друга.
Раздался еще один звонок, а следом — удары в дверь. Они вскочили.
— Это она! — вскричал Голованов в ужасе.
— Кто она?
— Наталья! Выследила! Я так и знал… Спрячь меня! — Депутат схватил ее за руки. — Спрячь, иначе она меня убьет и никогда не согласится на развод!..
— Идиот! — вырвалась Полина. — Какая еще Наталья… черт… я-то, дура, я-то должна была знать… Лезь под кровать, придурок! Или нет, лучше оденься и иди в другую комнату, сядь там, что-нибудь почитай. Включи телевизор, смотри свою сессию…