Ничего, кроме любви
Шрифт:
Серый, по наивности своей, ожидал увидеть здесь поджарых гнедых скакунов, но почему-то обнаружил сплошь Вольвы да Тойоты. А вместо кибиток — просторные особняки. Правда босоногие ребятишки целыми выводками носились тут и там, поднимая истинно цыганский гомон. Где-то пела гитара. Молодые цыганки шептались и хихикали, бросая на Серёгу лукавые взгляды. одна предложила погадать. Он почти согласился, но Верочка его увела.
Может, зря увела?
— Гера — боль моего сердца, — покачал головой старый Баро и нахмурил
Он тяжело вздохнул, наполнил рюмку и протянул Дюймовочке.
— Выпей наливочки, красавица.
Генеральская дочка испуганно уставилась на Сергея. он едва заметно кивнул, и девушка чуть пригубила напиток.
— Спасибо, — сказала она. — Сладко.
— Да не бойся ты, глупая, — хмыкнул хозяин Калиничей. — Гостей травить последнее дело. Давай-ка я и сам выпью, чтоб ты не смущалась.
Он наполнил стопку, опрокинул в себя одним махом и хмуро глянул на сопящего в углу Хворова. Константин дрых, обняв плюшевую подушку, и подрагивал во сне.
— Вы сказали, ваш сын собирается в путешествие, — Сергей вернул разговор в нужное русло.
— Да… — протянул цыган и помрачнел. — Гера отдаляется от традиций, и это плохо. очень плохо. Сын не хочет быть с семьёй. он хочет быть с бабой.
— С бабой? — Серый и Верочка одновременно вскинули головы. — С какой такой бабой?
— А, — Баро небрежно махнул рукой. — С одной из ваших.
— В смысле… из милиции? — Пшеничные бровки Дюймовочки поползли вверх.
— В смысле из русских, — фыркнул Алмазный барон и заёрзал, удобнее устраиваясь на стуле, который явно не подходил под его габариты. — Я этого не одобряю. Но молодость… Сам молодым был. Понимаю. Но как вернётся — сразу женю!
Цыган шлёпнул по столу мясистой ладонью, и стопки звякнули.
— И давно у него роман? — напрягся Серый.
— Уже больше недели, — усмехнулся Алмазный-старший. — Рекорд для такого ловеласа, как мой Герочка.
Больше недели…
Длинноногая красотка в красном? Вполне возможно. Вполне…
— А вы её случайно не видели? — от наливки Вера разрумянилась, но хватки не утратила.
Молодец, девочка!
— Видел, — как ни в чём не бывало отозвался Баро. — Она приезжала сюда с Герой.
Серый чуть со стула не упал.
— Как она выглядела? — выпалил он.
— Как, как… — Алмазный барон развёл руками. — Все вы русские для нас на одно лицо.
«Это она, — думал Серый. — Точно — она». он выпросил у Веры Тайм-аут, и, пока Дюймовочка с Хворовым пытались вытрясти у развесёлых цыган описание новой подружки золотого мальчика, отправился гулять. Очень уж хотелось просто подышать свежим воздухом. Поразмышлять…
Серый шёл вдоль трассы, засунув руки в карманы, и любовался, как сумерки мягким пологом опускаются на землю. В небе зажглись первые звёзды,
Старая, как холмы, и скрюченная, она курила трубку и дымила, словно паровоз. Из-под аляпистого платка торчали седые космы. На крючковатом носу сидела волосатая бородавка, а длинная замусоленная юбка волочилась по земле.
Сергей бросил на неё равнодушный взгляд. Бабка как бабка. Страшная немного, ну и что?
Он прошёл бы мимо, если б не здоровущий КамАЗ…
Грузовик летел прямо на старуху. Басовито гуднул. Раз, второй, третий… Но бабка шла как шла. Даже не вздрогнула.
«Глухая что ли?», — подумал Серый. Больше ничего подумать он не успел. Скорее машинально, чем осознанно, рванул вперёд, сгрёб старушенцию в охапку и буквально выдернул из-под колёс железного монстра.
— А ну пусти! — проскрипела бабка, когда грузовик умчался прочь, вздымая клубы пыли, и Серый разомкнул объятия. Оваций за своё геройство он, конечно, не ждал, но…
Хоть бы спасибо сказала, старая карга!
— Он бы вас раздавил, как кошку! — заявил Серёга и строго взглянул на спасённую бабульку.
Ну и страшна!
— Этот? — Старушенция кивнула на грузовик, который мчался по трассе к линии горизонта. — Нет. Этот не раздавил бы.
Она глубоко затянулась и пустила дым кольцами, а Серый оглох от скрежета: КамАЗ слетел с дороги в кювет и, грохотнув, повалился на бок, точно раненый мамонт.
Серёга сглотнул. Неприятный холодок пробежал по спине.
Что за ведьма?
— Что смотришь? — прищурилась старая цыганка. — Страшно?
— Не из пугливых, — твёрдо сказал Серый. Мельком он заметил, как из кабины многострадального грузовика выбрался водитель.
Цел, и слава Богу…
— Спасти меня хотел? — Она выдохнула едкий дым.
— Ну хотел. — Он снова сунул руки в карманы и собрался двинуть обратно в Калиничи. Беседа с жуткой бабкой пришлась не по нутру. Да и ребята теперь его потеряли… — До свидания и спокойной ночи.
— А ну стой! — старческий голос пригвоздил его к земле. — А как же награда?
— Не нужно мне наград, — буркнул Серый.
— В тот раз ты так же сказал, да? — Глаза у цыганки были жёлтые, змеиные, в паутине глубоких морщин, но смотрели прямо в душу.
— В какой раз? — Серёга поёжился.
— Когда от медали отказался.
Серый чуть не задохнулся. Он сжал и разжал кулаки. Закрыл глаза. Открыл.
Бабка не исчезла. она стояла на прежнем месте и попыхивала трубкой.
Серёга не знал, что сказать. Да и говорить не пришлось. Старая цыганка приблизилась к нему и шепнула:
— Зря ты себя в его смерти винишь.
Откуда она знает? Откуда? Откуда?!
— Его время настало тогда, а твоё ещё нет.
Серый почувствовал, как глаза защипало. Чёртов едкий дым!