Ничего, кроме любви
Шрифт:
— Слушай, Вер. — Серый сполз со стола. Забычковал окурок в пепельнице. Засунул руки глубоко в карманы и качнулся с пятки на носок. — Спросить тебя хочу… кое о чём…
— Ох… Серёжа… — Дюймовочка очаровательно зарделась. Нервно хихикнула и отвела взгляд.
Чего это она?
— Ты… не обижайся только. Но… — генеральская дочка смущённо улыбнулась. — Ты отличный парень, только вот… отношения на службе — это так непрофессионально! К тому же, ты мне как брат, понимаешь?
—
Верочка вспыхнула, захлопала длинными ресничками и закусила губу.
— Ты не… — Несчастная явно готова была провалиться сквозь землю.
— Скажи-ка мне, что это за хреновина и для чего, — вытаскивая коллегу из пучины неловкости, Серый сунул Дюймовочке небольшой белый тюбик. — Ни слова по-русски нет. Прям засада.
— О-о-о! — протянула Верочка, открутила крышечку и понюхала. — Это средство для снятия макияжа. оно тут у тебя кончилось почти. На самом дне осталось. Где взял?
В мусорном ведре соседки, пока та спала после попытки самоубийства.
— Да так… Нашёл в одном месте.
Генеральская дочка внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала, и Серёга был ей за это очень благодарен.
Вечер пах вином, шашлыком и близостью выходных. Сладкий вечер. отличный прям. Серый торопился домой. Точнее не домой, а к Кристине. очень уж хотелось разъяснить пару моментов. Во-первых, надо еще раз её поцеловать. Во-вторых, устроить допрос с пристрастием и выяснить, в какую передрягу она влипла и чем ей помочь. А в-третьих…
Зачем клуше, которая не красится, средство для снятия макияжа?
Прямо-таки, удивительное рядом. И надо же было ему найти этот тюбик! Он всего лишь хотел выбросить окровавленный бинт, но в силу природной грации опрокинул ведро. А там — он. Тюбик…
«Вы слепы, как крот, товарищ капитан…».
Уже нет…
— Серёжа…
Голос приковал его к асфальту у поворота к пятиэтажке.
Глубокий, с едва заметной хрипотцой.
Голос из прошлого…
«Я всегда буду любить тебя! Тебя одного!..»
Серый замер. Скрежетнул зубами и развернулся.
— Привет, Елизавета.
Он собрал все силы, чтобы придать лицу равнодушное выражение.
Лиза стала еще красивее, если только такое вообще возможно. Её волосы спускались до самых ягодиц и блестели, как начищенная медь. Рыжевато-карие глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели с тревогой, будто Лиза ждала, что он её ударит. Сочные губы подрагивали.
— Серёжа, можно с тобой поговорить?
— Только коротко, — холодно бросил Серый и порадовался твёрдости тона. — Я тороплюсь.
Лиза кивнула. Сглотнула
— Мы… — начала она и шумно втянула в себя воздух, словно набираясь решимости. — Мы с Аликом женимся.
Нож в сердце. И повернули. А потом вытащили и всадили снова.
— Что ж… Рад за вас. — Серёга достал сигарету и закурил. — Это всё? Или ты ждёшь моего благословения?
— Зачем ты так, Серёжа? — Лиза вскинула глаза. Красивые они у неё. Тёплые. — Алик так переживает…
— Поэтому именно тебя послал сообщить? — хмыкнул Серый. — Весьма по-мужски.
— Ему важно знать, что ты… простил.
— Я простил. — Серый глубоко затянулся. — Дальше что?
— Он… Мы… — Лиза замялась, но всё-таки собралась с духом и выпалила: — Мы приглашаем тебя на свою свадьбу!
Ничего себе, поворот! И вот как теперь отказать, чтобы не выглядеть слабохарактерным нытиком?
— Я-я… — протянул Серый, судорожно перебирая в памяти все возможные отмазки. — Не могу я. Работать буду.
— Алик уже говорил с Дыбенко, — просияла Лиза. — Пётр Петрович обещал тебя отпустить.
Подвёл ты меня, Старший. Ох как подвёл!
— Ну как, придёшь? — Она схватила его за руку и посмотрела с таким энтузиазмом, что у Сергея закружилась голова.
— Не знаю, — сказал он. — Я… У меня…
И тут его осенило.
— У меня девушка ревнивая, — заявил, не моргнув глазом. — Не отпустит.
— Девушка? — Лиза улыбнулась так лучезарно, что даже звёзды устыдились своей бледности. — У тебя девушка есть?
— Ну… — Серый уставился в пол. — Типа того…
— Так приходите вместе! — воскликнула Лиза, едва не подпрыгнув. — Алик будет так рад! Да что там! Счастлив будет!
Она обожгла его щёку поцелуем, пожала руку и ушла, цокая каблучками. На парковке её поджидала белая Хонда-цивик.
Серый долго смотрел ей вслед, а потом, когда праворукая японка умчалась в ночь, вскинул голову и послал небесам пару ядрёных матерных проклятий.
Глава 13
Она
Когда Кристине сравнялось тринадцать, бабушка по отцу сказала ей удивительную вещь:
«Мы, женщины, падки на мужчин в форме. Лётчики, моряки, милиционеры… Я вот всегда хотела женой лётчика стать… а пошла за деда твоего непутёвого. Может, оно и к лучшему: об тех, которые в форме, волноваться много надо. Сиди, жди да гадай: на своих ногах домой вернётся, али приволокут его полумёртвого…».
А ведь действительно…