Ничего никогда не изменится

Таня Буланова

Катя продолжала растерянно смотреть на подругу, но слезы уже вытерла – только носом похлюпывала. Таня посчитала разговор исчерпанным и снова принялась за печенье.

Солнце продолжало висеть в зените, намертво прилипшее к бледной небесной клеенке. Дурман полыни будто бы уже не ощущался так

явно – возможно, он вошел в легкие, впитался в кровь. Таня попыталась настроиться на всё норовящую убежать радиоволну, но трехаккордный мотив терялся за шипением, кряхтением и сопением помех. Так что она оставила в покое рычажок магнитофона: «И непонятно, сколько сейчас времени. У меня такое чувство, что мы шли целых полчаса, хотя тут идти-то пять минут!» «Ты что, не надела часы?» – возмутилась Катя. От грусти ее не осталось и следа. Катюха негодовала. Впору было поворачивать назад, но это предложение так и не прозвучало из уст ни одной из подруг. Вместо этого они, не сговариваясь, поднялись, стряхнули припечатавшиеся под коленями хрустящие колоски и двинулись дальше, прочь от дома.

Дорожка, будто с издевкой, вилась и змеилась. Насколько хватало взгляда – а хватало его до ближайшего изворота тропы, – вокруг была непролазная зелень. Под ногами скрипела мелкая пыль – то, что раньше было плодородной почвой, давно превратилось в пустыню. Корни сорных трав выползали наружу и норовили схватить за щиколотки. Солнце жгло макушки – казалось, проходя насквозь через жирную листву гигантских амброзий. Тропинка не сужалась, не расширялась, а всё длилась и длилась, раздражающая в своей неизменности.

Неизвестно, сколько еще прошло времени, когда Таня подала голос: «Дальше идти нету смысла». Она махнула рукой в сторону хвоста тропы. Набухшие гроздья полыни уныло прошелестели в ответ над головами девушек. И только тогда Таня вгляделась в лицо подруги, оно поразило ее: Катя была словно отлитая из матового пластика копия самой себя. Ее лицо обратилось вовнутрь, глаза не горели привычным светом разума. Она даже не подняла взгляда при звуке Таниного голоса. Таня, затаив дыхание, сделала шаг навстречу и пошевелила за плечо подругу. «Да? – полувопросительно-полувосклицательно очнулась Катя. – Нам нужно срочно что-то придумать!» И, не дожидаясь одобрения, уселась под очередным кустом.

Таня опустилась рядом.

– Итак, что мы имеем, – начала импровизированное заседание Екатерина. Лицо ее по-прежнему не выражало ни раздражения, ни растерянности, никаких эмоций. Однако голос подруги воодушевил Таню – словно это был последний знак чего-то реального, что связывало их с миром, откуда они бежали, – запасы еды наполовину прикончены (Таня потупила взгляд, не решаясь признаться, что она внесла нескромную лепту в уничтожение печенья), часы сошли с ума и показывают какую-то ерунду, радио не ловит, а мы никак не перейдем пустырь и, наверное, заблудились…

– Да не могли мы заблудиться! – не удержалась и встряла Таня.

– Ну а как ты тогда объяснишь это всё? – Катя вяло обвела руками колосья-колоссы травы вокруг – насколько хватало взгляда и роста, далеко-далеко в вышине прижигало макушки неутомимое солнце. – Как будто это не поле, заросшее травой, а целый лес!

– Надо было взять Бублика с собой, впрягли бы его, а сами бы покатились на роликах или скейте за ним, – попыталась пошутить Таня.

Конец ознакомительного фрагмента.