Ничейная земля
Шрифт:
Слова этой песни солдаты батальона Линкольна сочинили сами, положив их на музыку баллады «Долина Красной реки», после того злополучного сражения под Харамой полгода назад, где погибли сотни их друзей и товарищей.
Есть в Испании долина под названием Харама,
Мы забыть ее не сможем никогда — ни ты, ни я.
В той долине обрели мы наше мужество и славу,
Там погибли смертью храбрых наши верные друзья.
Сражался за Мадрид наш славный батальон —
Не за чины, не за награды.
Там мы сражались, сыны народа,
Парни Пятнадцатой бригады.
Никогда мы не вернемся в ту долину нашей боли,
Но жива доныне память в наших мыслях и сердцах.
Так поднимем же бокалы, до краев вином наполнив,
За погибших смертью храбрых в этих огненных песках.
Посреди песни неожиданно показалась изящная журналистка — с распущенной гривой великолепных волос, в мужской одежде и в темных очках, она шла мимо лежащих под деревьями людей, не обращая внимания на восхищенный свист и расточая неотразимые улыбки. Поглядев из-под руки, она заметила сидящую под очередным деревом троицу и направилась прямо к ней.
— Добрый вечер, господа, — окликнула она троих друзей, стоя в тени оливковых деревьев. — Я вижу, вы вернулись из разведки, лейтенант Райли.
— Да, только что вернулся.
— Могу я сесть рядом с вами?
— Пожалуйста, — ответил Лоу.
— Насколько успешной оказалась ваша вчерашняя разведка? — спросила журналистка.
— Вполне успешной, — улыбнулся Джек, многозначительно потирая живот.
Геллхорн удивленно посмотрела на галисийца, однако не решилась спросить, что он имел в виду.
— Полагаю... вы не имеете права рассказывать мне о том, что видели.
— Вы весьма догадливы, мисс Геллхорн, — заметил Лоу.
Однако все внимание журналистки было сосредоточено на Райли.
— Разумеется. Но вы, лейтенант, должны мне интервью, — сказала она, сняла тёмные очки и сверкнула синими глазами.
— А вы записались на прием у моего секретаря? — спросил он насмешливо. — У меня весьма плотный график.
— Ну, я уверена, что вы сможете найти для меня «окно», — улыбнулась журналистка.
— Если это в моих силах, — вкрадчиво ответил Райли, подмигнув, — то я буду рад его для вас найти.
Десять минут спустя они медленно удалялись по узенькой тропке в направлении старого рожкового дерева, под которым они завтракали сегодня утром. Это было единственное тенистое место, где можно было спокойной поговорить вдали от глаз и ушей всего батальона.
Марта достала блокнот и всю дорогу записывала ответы лейтенанта. Тот отвечал вполне охотно — до тех пор, пока вопросы не стали слишком личными.
— Так почему же офицер торгового флота из Бостона решил отправиться добровольцем на войну, не имеющую никакого отношения к его стране? — спросила она.
— Я вам уже говорил: моя мать — испанка.
— Это недостаточная причина.
— Националисты расстреляли моего деда и бабушку перед воротами кладбища. По-вашему, этого недостаточно?
Геллхорн поморщилась. Ей и эта причина явно казалась недостаточной.
— Интересно, как вы жили до того, как приехали в Испанию? — спросила она.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не коммунист, вас ожидало хорошее будущее в торговом флоте, и уверена, вы пользовались успехом у женщин. Я просто не могу поверить, что вы могли бросить все это... лишь ради мести за смерть деда и бабушки. Что-то тут явно не сходится.
Райли пожал плечами.
— Это ваша проблема, — ответил он.
— У вас что-то случилось, ведь правда? — Сквозь темные очки стало заметно, как она прищурилась. — Что-то серьезное, о чем вы не хотите рассказывать.
Алекс искоса посмотрел на неё.
— Есть вещи, о которых я не намерен вам рассказывать, мисс Геллхорн.
— Я думала, мы договорились, что вы будете называть меня Мартой.
— Хорошо, — согласился он. — Я не хочу рассказывать о моем прошлом, Марта.
— А о том, что произошло на холме Пингаррон, во время сражения за Хараму?
— Тем более.
Они добрались до рожкового дерева и остановились в его тени.
— Об этом сражении ходят разные слухи, — продолжала напирать она, усаживаясь под деревом и прислонившись спиной к стволу. — Но мне хотелось бы услышать вашу версию событий.
— А мне бы хотелось никогда в жизни больше к этому не возвращаться, — ответил он, устраиваясь рядом.
— Я знаю, вы были на волосок от смерти. Знаю, что пуля прошла в нескольких миллиметрах от вашего сердца, и что ваш друг вынес вас с поля боя под вражеским огнём. Знаю, что много месяцев вы пролежали в госпитале, и после этого вам присвоили звание лейтенанта.
— Ну, если вы столько всего знаете, зачем вы меня расспрашиваете?
— Потому что хочу знать правду, — ответила она, откладывая блокнот. — Я хочу узнать об этом от человека, который там был. Моим читателям нет дела до боев и наград, но им будет интересно побольше узнать о человеке, который отправился добровольцем воевать в чужую страну, сражаться с фашизмом плечом к плечу с солдатами разных народов, собравшимися со всего мира.
Райли скрестил руки на груди. Видимо, этот разговор его слегка забавлял.