Ничейная земля
Шрифт:
— У вас нет выбора, друг мой. Смиритесь с мыслью, что они... в любом случае обречены.
Глаза крестьянина сверкнули гневом.
— Как вы можете так говорить? — в ярости воскликнул он. — Мои родители, сестры, братья, родные моей жены... Как я могу бежать, бросив их?
— Если останетесь, вас тоже убьют.
Лицо Эустакио окаменело.
— Нет, если я возьму их с собой, — ответил он.
Джек и Алекс решили, что ослышались.
— Я отправлюсь за ними, — стоял на своём крестьянин. — И завтра вечером мы уйдём все вместе.
Райли устало посмотрел на него.
— Послушайте, друг мой. Мне бы не хотелось вас разочаровывать, но ваше решение — ужасная глупость. Сколько у вас родных в городе?
Эустакио крепко задумался, подсчитывая в уме и одновременно загибая пальцы. Почти минуту спустя он наконец ответил:
— Девять или десять.
— Девять или десять? — переспросил Джек. — И как, по-вашему, вы сможете незаметно вывести из города десять человек?
— Пока не знаю, — признался крестьянин, пожимая плечами. — Но разрази меня гром, если я не попытаюсь. Как бы вы поступили на моем месте? Неужели даже не попытались бы спасти своих близких?
Райли сложил руки на груди, откинувшись на спинку грубо сколоченного стула.
— Ладно уж, делайте что хотите, — проворчал он. — Только имейте в виду: вы должны вывести их из города до артобстрела, иначе вам уже не спастись.
— Завтра пошлю пацана в город, чтобы он предупредил всех наших, — заявил крестьянин. — Он все сделает, как надо, не сомневайтесь. Я им передам, чтобы завтра вечером пришли сюда, а потом мы все вместе отправимся к республиканцам.
— Ну что ж, — кивнул Райли, вставая и протягивая ему руку. — Удачи вам.
Крестьянин удивленно взглянул на него.
— Разве вы мне не поможете? Вы же сказали, что поможете нам перебраться через линию фронта?
— Что? — в свою очередь, удивился Алекс.
— Вы сказали, что поможете нам, — повторил Эустакио, вытаращив глаза.
— Но...
— Да, только что сказали! Проклятые лжецы!
— Твою мать! — выругался себе под нос Хоакин Алькантара.
Райли поднял руки в примирительном жесте.
— Ну хорошо, хорошо, — он искоса взглянул на Джека. — Завтра вечером все они должны быть здесь. Завтра в это же время мы вернемся и поможем вам благополучно перебраться в Фуэнтес-де Эбро. Договорились?
Лицо мужчины просияло, как если бы перед ним явилась сама Пресвятая дева.
— Огромное вам спасибо! — произнёс он, пожимая руку сначала Райли, а затем Джеку. — Да благословит вас Бог!
— Пока еще вам не за что нас благодарить, — серьезно ответил Райли. — Вся надежда на то, что националисты ни о чем не догадываются, но если они вас схватят, то расстреляют на месте, вы это понимаете?
— Да, да, конечно... Но они ни о чем не догадаются. Завтра вечером мы будем ждать вас здесь.
— И чтобы никто из них не вздумал тащить с собой одежду, кроме той, что на них, или рюкзаки с водой и снедью, — предупредил Джек, вставая. — И чтобы никакого скарба, инструментов, памятных безделушек. Только они сами. Это не переезд в новый дом.
— Хорошо, хорошо... — повторял Эустакио.
Он уже хотел было крепко обнять обоих интербригадовцев, но вовремя вспомнил о ваксе на их лицах. — Но не уходите так сразу. Вы, наверное, проголодались?
Лейтенант покачал головой.
— Мы на задании... пусть даже так не кажется. Нам нужно идти.
Крестьянин кивнул на большую дымящуюся кастрюлю.
— Но моя жена сготовила такой супец — жизнь можно отдать, — сказал он. — А я тут еще бутылек винца припас. Что скажете?
Райли собрался уже во второй раз отклонить предложение, но стоило ему открыть рот, как Джек дал ему под столом такого пинка, что чуть не сломал ногу.
6
Рассвет следующего дня застал Алекса Райли в нескольких километрах от штаба, в оливковом форде «8НР». Мерриман сидел за рулем, а Райли — рядом с ним, при каждом толчке наваливаясь на майора — тот не слишком аккуратно вел машину по узкой и пыльной дороге.
— Мне нравится твоя машина, Боб, — произнес Алекс, высовывая руку в окно. — Когда кончится война и я вернусь домой, куплю себе такую же.
Роберт Мерриман посмотрел на Райли, хотя его мысли, казалось, в эту минуту блуждали где-то далеко.
— Ты прав, — рассеянно ответил он. — Машина хорошая.
Райли не был глуп и понимал причину задумчивости своего командира. Когда, вернувшись из разведки, он повторил то, что ему рассказал крестьянин о силах противника в Бельчите, выражение лица майора изменилось, как будто он увидел привидение.
Внезапно Мерриман повернулся к лейтенанту и тихо спросил:
— Так ты веришь, что мы победим?
Райли удивленно уставился на своего друга и командира. Он никак не ожидал, что тот задаст такой вопрос — тем более сейчас, перед самым наступлением.
Чтобы потянуть время, он хотел спросить, что тот имеет в виду, однако на этот раз решил поостеречься.
— Кто я такой, чтобы высказывать свое мнение?.. — произнес он.
— Кончай свои штучки, Алекс! Я тебя как друг спрашиваю. Как ты думаешь, мы выиграем войну?
Райли глубоко вздохнул и чуть помедлил, прежде чем ответить.
— Если мы продержимся до начала неизбежной войны в Европе, то у нас есть шанс. Если Гитлер пойдет войной на Францию и Великобританию, правительство Республики встанет на их сторону, и тогда мы можем рассчитывать на их помощь в борьбе против Франко и его друзей-нацистов.
Мерриман удовлетворенно кивнул, но потом вновь спросил:
— А если нет? Если Гитлер ждёт, когда закончится эта война, чтобы начать свою?
Алекс вновь с удивлением посмотрел на своего командира.