Никарета: святилище любви
Шрифт:
Кто? Да кто же другой, если не Колот?!
Наверное, его кто-то спугнул, и он не успел изнасиловать бесчувственную Никарету, вот и спрятал ее в эту корзину, решив попользоваться ее телом в более спокойное мгновение. Да еще и мешок сверху натянул!
Никарете представилось, как пауки оплетают своей липучей нитью мух и маленьких бабочек, угодивших в их сети, и оставляют их про запас. Эти запеленатые в серые плотные коконы бедняжки висят на паутине, еще слабо трепыхаясь или уже мертво, неподвижно до того времени, как паук проголодается и отправится в свою «кладовую».
Отвращение
От этого крика она мигом охрипла и теперь могла издавать только какие-то жалкие звуки.
Однако ее все же услышали! Рядом раздался топот, удивленные голоса – люди явно не могли понять, кто и откуда кричал! – потом корзину с Никаретой куда-то поволокли, стащили мешок, опрокинули – и девушка вывалилась на гладко оструганные, влажные доски, пахнущие морем.
Голова кружилась, Никарету мутило, однако она, не поднимаясь, повела вокруг испуганными глазами – и ей хватило одного мгновения, чтобы понять: она на палубе галеры.
Той самой, куда она так стремилась вчера, чтобы оказаться около Янниса!
В это мгновение кто-то схватил Никарету за плечи, грубо вздернул вверх – и она снова увидела Янниса.
Если вчера его красивое, пресыщенное лицо выражало только снисходительное презрение, то теперь оно было исполнено ярости.
– Проклятая шлюха! – заорал Яннис, отталкивая девушку так, что она снова упала. – Ты все же пробралась сюда?! Капетаниос, клянусь, я тут ни при чем! Она еще вчера в Пирее обманом пробралась на нашу галеру и принялась клясться мне в любви. А я ее в жизни не видел! Я прогнал ее, а она опять здесь! Наверное, сама спряталась в корзину, чтобы…
– Сама спряталась в корзину, натянула на нее мешок, да еще и узел завязала? – послышался насмешливый голос, и Никарета увидела сухощавого и кривоного человека в кожаных штанах до колен, какие испокон веков носят эллинские мореходы и в какие были облачены почти все находящиеся на палубе мужчины.
Торс его был покрыт шрамами, доказывающими, что ему не раз приходилось защищать свое судно и свой груз от пиратов, которые разбойничали на морях и норовили разбогатеть, грабя суда и продавая в рабство пленных мореходов. С лица, загорелого до черноты, на Никарету равнодушно смотрели узкие глаза, которые так привыкли щуриться от ветра и соленых брызг, что невозможно было различить, какого они цвета. Тонкие обветренные губы кривились в снисходительной усмешке:
– Конечно, это кто-то из вас вздумал протащить шлюху на мой корабль. И бросьте врать! Думаете, не сможете обойтись в плавании без того, чтобы не почесать свой блуд о женский передок? Сколько хлопот вы доставляете себе, не желая следовать моему примеру! Для меня любой из вас сгодится, чтобы получить удовольствие и избавиться от избытка семени! А вам нужна баба… Ну что ж, путь до Птелея [21] долог – так и быть, оставьте ее себе. Только знайте: я не потерплю никаких свар и драк из-за нее. Первый же ревнивец будет отправлен за борт вместе с этой рыжей тварью. Но все же мне хотелось бы знать, кто сунул ее в корзину. Признавайтесь, ну? Клянусь, что никто не будет наказан, скорее, наоборот… получит награду!
21
Порт в Фессалии, одной из северо-восточных областей Эллады.
Однако свободные от вахты мореходы, сбежавшиеся на крик Никареты, молчали, несмотря на это обещание. Помалкивали и гребцы, старательно работая веслами. Похоже, посулы капетаниоса их не слишком обрадовали.
Никарета оглянулась – и вдруг увидела Колота, который с преувеличенным старанием составлял корзины, которые развалились, пока вытаскивали девушку. Почувствовав взгляд Никареты, мореход воровато обернулся, бросив на нее испуганный взгляд, – и у девушки больше не осталось никаких сомнений насчет того, кто именно запихнул ее в корзину.
– Это сделал он! – мстительно прохрипела Никарета, ткнув пальцем в Колота. – Ударил меня по голове, а потом сунул в корзину!
– Да ты же свалилась без памяти и никак не могла видеть, как я тебя туда затолкал! – заорал возмущенный Колот, но тут же прикусил язык, поняв, что сам себя выдал, да еще самым нелепейшим образом.
Кругом захохотали.
– Болван! – с ненавистью буркнул Яннис. – Я ж говорил тебе, чтоб ты выбросил ее за борт!
– Ничего подобного ты мне не говорил! – сварливо защищался Колот. – Ты ушел смотреть за погрузкой в трюм и оставил девку мне. А я решил позаботиться о товарищах…
– Ну что ж, это просто великолепно! – кивнул капетаниос. – Я всегда говорил, что для мореходов дружба и товарищество очень много значат! И за это ты должен быть вознагражден, Колот. Ну и ты, Яннис, тоже, поскольку именно к тебе пришла эта девка. Кто из вас желает первым получить награду?
Яннис и Колот разом попятились.
– За каждый шаг назад я буду вычитать из вашего жалованья по драхме, – сказал капетаниос с проказливой усмешкой. – Однако тот, кто первым явится за моей наградой, – тот, наоборот, получит лишнюю драхму.
Яннис и Колот переминались с ноги на ногу с самым несчастным видом, переглядываясь и подталкивая друг друга, но не делая ни шагу вперед.
– Давайте, давайте, ребятки, все равно этого не миновать, – крикнул сверху, со своего мостика, рулевой. – А потом, в утешение, первыми потретесь об эту девку: ведь благодаря вам она оказалась здесь.
– Ты прав, мой красавчик, – с необыкновенной нежностью отозвался капетаниос и послал смазливому рулевому воздушный поцелуй.
Но тотчас лицо его стало не просто суровым, но даже злым.