Никита Добрынич
Шрифт:
— Я год у дяди в Севске прожила. А вот ты неправильно гласные проговариваешь, не местный ты, издалека. И слова странно вместе складываешь.
— Приметлива. Умна. Писать-считать умеешь?
— Умею. Я придумала хитрую хитрость. Что, если нам поехать через Рыльск? Так мы обманем врагов.
— На месте твоих врагов я бы вернулся в Севск. Они не дураки, понимают, что это самое разумное решение. Будем исходить из этого. Мы возвращаемся в Севск, но я живу отдельно, приглядываю за тобой со стороны. Если смогу их обнаружить, то … думать будем. Сколько их? Кто они? Захватить — допросить — проредить. Вот тогда и стоимость охраны станет понятна, в зависимости от риска. А может тебе не ехать, послать письмо отцу, переждать?
— Не могу. Почему
— Обычные бандиты бросили грабить обоз и пустились в погоню за одной повозкой!? Нет. Не верю. К тому же шесть комплектов доспехов, которые попали ко мне, как трофеи, слишком хороши для разбойников, они не по средствам даже молодому дружиннику.
Никита уже отвык от одиночества, последнее время путешествуя всегда в компании своих охотников, они помогут, подскажут, поправят. А в Севске пришлось всё делать самому. Даже устроиться в харчевне он не смог «как следует», комната грязная, слуги хамят, служанки не обращают внимания. Понятно, что принимают по одежке, а она у Никиты неброская, «никакая», специально так оделся. Отсутствия внимания он добивался сам, но не до такой же степени! Казимира Никита вычислил быстро, как и его мальчиков на подхвате. «Молодой, неопытный … волчара. Один на один против него выходить — верная смерть, тем более что он нужен мне живым. К местному воеводе идти — глупость, он может сам польститься на деньги. Ещё и зарежет девчонку, защитить её некому, дядя мертв, сама она здесь чужая. Помощников килера трогать нельзя, пропадут — он сразу насторожится. Проблема!» Никита прошелся недалеко от обсуждавшей свои планы заинтересовавшей его троицы, но ничего кроме брани не услышал. «Волчара» ругался по-польски, особенно не скрываясь. Поляк оставил своих подручных следить за усадьбой, сам отправился в кабак, где уселся пить пиво. Никита, недолго думая, прошел мимо по проходу между столами, и сзади ударил поляка. Освещение в кабаке было тусклое, поляк сполз на пол без крика, никто не побеспокоился. Никита мысленно сказал спасибо Олегу, показавшего хитрый удар в болевую точку. На самом деле он немного промахнулся, но удар был очень резок и силен. Никита бросил служанке монету и потащил «перебравшего приятеля» на свежий воздух. Чем дольше Никите везло, тем охотнее он шел на авантюры.
Никита отвез поляка к Бажене в мешке, не тревожась о том, останется ли тот в живых, или задохнется, был уверен — всё получится. В усадьбу Никиту долго не пускали, его вид не внушал доверия. Наконец позвали Бажену, и всё завертелось с огромной скоростью. Нашлось и место для допроса — сарай в глубине двора, и палач — плюгавый мужичонка, которому поручали пороть нерадивых слуг. Никита свалил мешок на земляной пол, поляк дернулся и затих. Когда развязали веревку, пленник уже не дышал. Крови не было, но была видна вмятина на затылке, поляк ударился головой о небольшой камень. Никита ругался со злости, столько сил он потратил зря, «палач» с интересом вслушивался, запоминал незнакомые обороты. Никита нашел Бажену, рассказал ей о случившемся.
— Что предлагаешь делать? — безразлично спросила она, занятая мыслями о похоронах. Общее настроение горя, царящее в доме, сильно повлияло на нее.
— Дай мне в помощь охранника, я прогоню помощников этого шляхтича.
— Шляхтич? Шляхтич не стал бы заниматься такими делами.
— Хорошо, не шляхтича — наемника. Согласен, шляхтич — рыцарь без страха и упрека.
— Как ты хорошо сказал! — засияла радостно Бажена.
— Мне нужен напарник. В усадьбе остался хоть один мужчина, владеющий оружием?
— Есть один крепкий старик. Подожди здесь. Бажена привела крупного мужчину лет сорока. Тот был выше Никиты и шире в плечах.
— Познакомься, это Сом. А это Никита.
— «Крепкий старик», — усмехнулся Никита. Сом слегка улыбнулся в ответ.
— Дело наше простое. За забором бродит пара разбойников. Парни тщедушные, но бывалые, взять нужно тихо, без шума, — поставил задачу Никита.
— Пошли, покажешь, — сразу согласился Сом. Никита оставил напарнику ближнего бандита, а сам нацелился на разбойника, стоявшего поодаль. Хотя Сом двигался медленно, он всё равно подошел к своему разбойнику раньше. Захватил он его незамысловато, ударил кулаком в живот. А вот Никита не успел. Разбойник увидел нападение на своего подельника и насторожился. В результате Никита получил удар стилетом в бок. Кольчуга не позволила стилету войти глубоко, рана оказалась неопасна. Никита со зла ударил противника кинжалом и убил его. Сом затащил пленного во двор, Никита спрятал тело убитого в кустах.
— Тебя видели прохожие, к вечеру пожалуют стражники, — недовольно проговорил Сом. И подумав, добавил, — пока ты оттаскивал разбойника в кусты, они ушли, побежали к воеводе, наверно. Они не видели, как ты пошел в усадьбу. Тебе нужно уехать из города, а я увезу все три трупа в лес.
— Так этот пока жив, вроде? — удивился Никита. Разбойник жалобно заскулил.
— Пока. Если расскажет то, что нам нужно, отпустим живым, — сказал Сом так, чтобы разбойнику стало всё понятно.
— Тогда не будем терять время, я сейчас же уеду. Бажена знает, где меня найти. Я буду там еще неделю.
— Глаз положил на Бажену? Зря! Не по себе сук рубишь! — Сом рассудил по простой одежде Никиты, что тот простой охранник.
Бок не болел, в горячке поспешного бегства Никита забыл, что ранен. Только приехав к коновалу в дом и начав переодеваться, он обнаружил, что весь поддоспешник, кольчуга и пуховик пропитались кровью. Подкладка пуховика была синяя, кровь Никите показалась черной. «Печень пробита. Это конец», — подумал Никита и потерял сознание. Бажена приехала на следующий день, к полудню. Её сопровождал Сом. Хозяин пригласил девушку в дом, отодвинул занавеску.
— Много крови потерял твой «охранник». Без сознания пока лежит. Жара нет, рана неопасна, если бы сразу же перевязал, то и говорить было не о чем, — сообщил коновал. Никита открыл глаза, уставился сумасшедшим взглядом на Бажену.
— Любимая. Ненаглядная моя. Счастье моё, — с нежностью прошептал Никита. Полька чуть смутилась и довольно улыбнулась, хотя не ожидала такую бурю эмоций от Никиты.
— Я в раю, Бася? — Никита устремил умоляющий взгляд на Бажену.
— Бася? Бася! — девушка отчего-то озлобилась. Её лицо потеряло всю привлекательность.
— Ты опять сердишься, Бася, — сказал Никита и потерял сознание.
— И этого слюнтяя и слабака я хотела нанять в охрану! — возмутилась полька, — мы едем вдвоем, — обернулась она к Сому, который застыл в дверях. Но не тронулась с места.
— Ты мне не нужен. Охранник. Ха! Любитель «польских красавиц», — выговаривала она Никите, лежащему без сознания. Настасья, хозяйская дочь, принесла молока и простокваши, сидевшим за столом раненым охотникам Никиты, но не уходила, слушала с интересом. Охотники откровенно ухмылялись. Вадим, увидел, что хозяин не смотрит в его сторону и стал поглаживать Наську. Старший сын коновала подошел с ребристой палкой для глажки белья.
— Это у Окуня голова болит, отец её поберечь сказал. Тебя, Вадим, можно, — замахнулся он для удара.
— Всё понял, — хмуро ответил Вадим и убрал шаловливые руки.
— С тобой отдельный разговор будет, — сказал брат Насте. Ту как ветром сдуло.
Полька продолжала рассказывать Никите о его никчемности, тот не возражал, Окунь посмеивался, Сом зевал от скуки.
— Господа хорошие, у соседки пятистенок, а она одна доживает. Вас на постой с удовольствие примет, — обратился хозяин к Сому. Сом кивнул головой и они вышли. Никита блаженно улыбался в плену своих бредовых видений, Бажена продолжала свой монолог. Окунь кивнул Вадиму и они вышли во двор, подышать свежим воздухом. Никита снова очнулся, но не открывал глаза, слыша стервозный женский голос. «Это не Бася. Откуда ей здесь взяться. Как же мне хреново!», — подумал он.