Никогда не играй в пятнашки
Шрифт:
Сорс и Нтонга лежали на крыше припортовой этажки, грелись в лучах весеннего октябрьского солнца и лениво наблюдали за эвакуацией. Пока ещё многолюдный, кишащий людьми как мальками в яслях, Кейптаун грузился на баржи и сухогрузы, в которых ещё осталась солярка, чтобы добраться до берегов Австралии. Там пока было спокойно, о пятнашках слышали только в страшных байках беглецов-переселенцев. И говорили, что у австралийцев ещё есть топливо, и даже довольно много. Так что, возможно, люди смогут вернуться, когда всё поутихнет. Правда, никто не знал, чем и когда всё это закончится. Из порта доносились
Казалось, словно вся многодетная Африка решила покинуть родной дом, ставший вдруг таким опасным. Да так оно, пожалуй, и было. Вновь прибывающим стали отказывать в эвакуации из-за отсутствия места на баржах, и началась паника. Тогда вмешались военные и в первую очередь стали грузить детей и молодые семьи. Офицеры пригрозили расстреливать каждого, кто попытается окольно пробраться на борт кораблей. Тем, кто не попадёт на суда, предлагалось до наступления ночи покинуть черту города. Но никто не покидал территорию порта, втайне надеясь на то, что именно его пустят на спасительный борт. С высокой крыши этажки Сорсу хорошо была видна вся портовая площадь, до краев забитая разноцветной бурлящей людской массой. Мало кого привлекала перспектива отправиться на пустующие десятки лет дикие неприветливые равнины и каньоны Южной Африки и бродить в поисках безопасных мест, подальше от сереющих городов и страшной подземки, с ужасом ожидая неминуемой гибели или превращения.
Проблему усугублял ВИЧ. Поразив без малого половину чёрного населения страны, ретровирус оказался страшным «помощником» захватчикам. Инфицированные вирусом в ста процентах случаев контакта с пятнателем оказывались во власти захватчика, не способные противостоять вторжению.
Несчастные толпы, всё меньше надеявшиеся попасть на корабли, желая спастись от розовой угрозы, со страхом взирали на перспективу податься в дикие северные саванны и джунгли. Сорс снова поглядел на суету внизу.
— Тебе нравится Австралия, Тон?
— Нет.
Джей приподнялся на локте и удивлённо посмотрел на приятеля.
— Ты же там не был, откуда тебе знать?
Нтонга со вздохом перевернулся на живот, подставляя солнцу мощную эбонитовую спину.
— Здесь мой дом. Я останусь дома.
Он помолчал и улыбнулся.
— Оставайся и ты, большой Джей. В деревне моей семьи для тебя найдётся угол и еда.
Сорс почесал бледный безволосый живот и хмыкнул.
— Пожалуй, нужно запастись банкой гуталина. Чтобы меня твои не сразу раскусили!
Он благодушно рассмеялся и похлопал друга по широкому полю спины. Нтонга серьёзно посмотрел на Сорса, повернув могучую голову. От его выражения лица смеющегося Джея и вовсе пробрал дикий хохот.
— Моя семья не кушает людей.
Сорс начал хрипеть и задыхаться от смеха.
— Ха… хо… хорошо, мой маленький друг, если не попадём на последнюю калошу в Терра Инкогнита, я рискну проверить, что там едят твои родственники на ужин.
Тон с непоколебимо серьёзным лицом отвернулся и стал смотреть на океан. На чудесном голубом небе не было ни облачка, и полный штиль смирил просторы воды. Волны так спокойно и безмятежно накатывались на берег в мягких лучах клонящегося к закату солнца, что безнадёжная война с призрачным врагом показалась мужчине слишком уж чудовищным бредом, несовместимым с этой красотой мира, нетронутой бедами человечества.
Джей смолк и совсем невесело посмотрел на крупную белоголовую чайку, которая пролетала над крышей. Птица помахала кончиками крыльев, одним глазом взглянула на него и печально крикнула.
— Ты думаешь о том же, Тон?
— О чём?
— Куда всё это денется. Что останется нам, от нас, если они не остановятся. Мы не остановим… Да чёрт возьми! Мы даже не знаем откуда они взялись, эти рептилии проклятые. А куда они девают наших людей? Почему серые только два-три месяца пытаются изображать из себя хомо эректус, а потом и вовсе становятся животными, хуже животных и, наконец, исчезают в подземельях? Они что, едят там нас, что ли? Мы не знаем ни-че-го! Только и делаем, что отходим да взрываем. А как же хвалёные армии?! Только и способны стрелять в себе подобных?
Сорс шумно вздохнул и сел. Нтонга поднял руку и опустил ладонь, словно сажал игрушечный самолет.
— Инопланетяне? — Джей показал небу неприличный жест, — Вот бы найти их базы. Тогда бы уж мы с тобой заложили заряд. Если точно так, как яйцеголовые думают, то надо искать. Только вот хрен найдёшь, когда всё время победно отступаешь.
Сорс не привык толкать речи, и немного подустал. Нтонга подождал немного, не продолжит ли друг мысль, и произнёс:
— Когда я последний раз был дома, мой дед Кипи, тот, который самый старый, сказал мне… Это наказание. Уквиндла убунту.
— И что это значит?
Рация размером с пачку сигарет, небрежно брошенная на кучку из одежды и рюкзаков, вдруг разрезала воздух чётким, хорошо слышимым зуммером и заговорила.
— Зулус и Лайон, ответьте Цикаде.
Сорс был ближе, поэтому нехотя, но всё-таки резво вскочил и взял рацию.
— Ладно, потом расскажешь, — сказал он Нтонге и надавил приём. — Лайон — Цикаде. Слушаю.
— Привет, Джей. Нтонга рядом?
— Да.
— Такое дело, ребята. В восточном тоннеле сработали сразу две сигналки. И несколько часов со стороны Бот Ривер нет ожидаемого потока беженцев, что очень странно. Боюсь, слюнявые решили не ждать ночи и конца погрузки, а чёртовы вояки наверняка не успеют до темноты. Я послал в тоннель одну двойку, но вы тоже можете там понадобиться. Остальные все стянуты к главному тоннелю. Сожалею, поспать больше не получится сегодня.
Нтонга сел и покрутил головой, разминая мышцы шеи.
— Где именно сработали? — Сорс показал другу на карту, уголок которой торчал из рюкзака.
— Каледон, конечная Восточной ветки. Возьмите дрезину, далековато.
— Окей, едем. Отбой.
Нтонга уже натянул майку и собрал нехитрый скарб в рюкзаки.
— Никакой личной жизни.
— Отдохнём, когда помрём, нежный Джей.
— Народная пословица?
— Ага. Русская, кажется.
— Ну-ну. Тогда хорошей охоты нам, да, Тон? — Сорс невесело улыбнулся и подхватил рюкзак, брошенный ему напарником.
Нтонга в ответ хищно оскалился и протянул ему карту. Глаза его были печальными.
Ир осмотрел в округе не меньше полсотни брошенных жителями города машин, но результат печалил — ни одна не была способна самостоятельно сдвинуться с места. У каждой либо был с корнем выворочен аккумулятор, либо, что выяснялось при осмотре днища, зияла дыра в баке с характерным маслянистым пятном под ним. Сливали всё до последней капли. Иногда рядом с автомобилем видны были следы борьбы и даже пятна крови.