Никогда-никогда (др. перевод)
Шрифт:
– Какая у меня фамилия, Сайлас?
Ее голос как дым. Слабый и легкий, а потом рассеивается.
Я не могу сказать, руководствуется ли она интуицией или я настолько ужасно скрываю тот факт, что ничего не знаю. На мгновение я веду сам с собой борьбу, должен ли я сказать ей или нет. Если я скажу ей и она поверит, она сможет ответить на множество моих вопросов. Но если я скажу ей, а она мне не поверит...
– Детка, - говорю я, снисходительно посмеиваясь.
Я называю ее деткой?
– Что за
Она поднимает ногу, которая по моим предположениям застряла в полу, и делает шаг. Затем еще один. Она продолжает подходить ко мне, пока не останавливается в футе, достаточно близко, чтобы я мог почувствовать ее запах.
Лилии.
От нее пахнет лилиями и я не знаю, как я могу помнить о том, как пахнут лилии, но каким-то образом не помню человека, который стоит напротив меня и пахнет ими.
Она ни на мгновение не отводит от меня взгляд.
– Сайлас, - повторяет она.
– Какая у меня фамилия?
Я двигаю челюстью вперед и назад, а затем снова поворачиваюсь лицом к раковине. Наклоняюсь и крепко хватаюсь за нее руками. Медленно поднимаю глаза, пока не встречаюсь с ее глазами в отражении.
– Твоя фамилия?
Мой рот снова сухой, а слова выходят с трудом.
Она ждет.
Я отвожу от нее взгляд и снова смотрю на парня в отражении.
– Я... Я не могу вспомнить.
Она исчезает из зеркала и следует внезапный громкий грохот. Он напоминает мне о звуке, которые издает рыбы в Pikes Place Market, когда их подбрасывают и ловят на вощеную бумагу.
Бах!
Я поворачиваюсь и она лежит на плиточном полу, ее глаза закрыты, а руки раскинуты. Я сразу же присаживаюсь на колени и приподнимаю ее голову, но как только она оказывается на несколько дюймов от пола, ее веки начинают трепетать и открываться.
– Чарли?
Она втягивает воздух и садится. Она выворачивается из моих рук и отталкивает меня, будто боится. Я держу свои руки рядом с ней, на случай, если она попытается встать, но она не встает. Она остается сидеть на полу, прижимая ладони к плитке.
– Ты потеряла сознание, - сообщаю я ей.
Она смотрит на меня и хмурится.
– Я знаю.
Я не говорю. Я возможно должен знать, что означает выражение ее лица, но я не знаю. Я не знаю, напугана ли она или злится, или...
– Я сбита с толку, - говорит она, покачивая головой.
– Я... ты можешь...
Она делает паузу, а затем пытается встать. Я встаю вместе с ней, но могу сказать, что ей это не нравится по тому, как она смотрит на мои руки, которые слегка приподняты и ждут, чтобы поймать ее, если она снова начнет падать.
Она отходит от меня на два шага и перекрещивает руку на груди. Вторую руку она поднимает и снова начинает жевать подушечку большого пальца. Она мгновение, молча, изучает меня, а затем достает палец изо рта и сжимает в кулак.
–
– Ты не знаешь мою фамилию.
Я качаю головой, подтверждая оба предположения, которые не могу отрицать.
– Что ты помнишь?
– спрашивает она.
Она напугана. Нервничает. Подозревает. Наши эмоции отражаются друг в друге, и тут до меня доходит.
Она не может казаться знакомой. Я не могу казаться знакомым. Но наши действия, наше поведение, совпадают.
– Что я помню?
– повторяю я ее вопрос, пытаясь предоставить себе несколько секунд, чтобы все мои подозрения укрепились.
Она ждет моего ответа.
– История, - говорю я, пытаясь вспомнить все, что могу.
– Книги. Я увидел, как девочка уронила книги.
Я снова хватаю себя за шею и сжимаю ее.
– О, Господи, - она быстро подходит ко мне.
– Это... это первое, что я помню.
Мое сердце подпрыгивает до горла.
Она начинает качать головой.
– Мне это не нравится. В этом нет смысла.
Она кажется спокойной - спокойнее меня. Ее голос равномерен. Единственный, заметный для меня, страх - в вытянутых белках ее глаз.
Я, не раздумывая, прижимаю ее к себе, но думаю, что это больше для моего облегчения, чем чтобы успокоить ее. Она не отталкивается и на секунду мне становится интересно, нормально ли это для нас. Мне интересно, влюблены ли мы.
Я усиливаю хватку, пока не чувствую, что она напрягается.
– Нам нужно это выяснить, - заявляет она, отрываясь от меня.
Мой первый инстинкт - сказать ей, что все будет в порядке, что я все выясню. Меня заполняет огромная нужда защищать ее, только я понятия не имею, как это сделать, когда мы оба сталкиваемся с одной и той же реальностью.
Звенит звонок, оповещая о конце урока по испанскому. Через несколько секунд дверь в туалет, возможно, откроется. Начнут стучать шкафчики. Мы должны выяснить, на каких занятиях мы должны находиться.
Я беру ее за руку и тяну за собой, открывая дверь в туалет.
– Куда мы идем?
– спрашивает она.
Я смотрю на нее через плечо и пожимаю им.
– Понятия не имею. Просто я знаю, что хочу уйти.
Глава 3
Чарли
Этот чувак, этот парень, Сайлас, он хватает меня за руку так, будто знает меня, и тащит за собой так, будто я маленький ребенок. И именно так я себя и чувствую - маленьким ребенком в большом, большом мире.
Я ничего не понимаю и конечно ничего не узнаю. Все, о чем я могу думать, пока он тащит меня по сдержанным коридорам какой-то безымянной старшей школы, так это что я потеряла сознание, рухнула от горя, как какая-то девица. На пол мужского туалета.