Никола Тесла. Безумный гений
Шрифт:
Тем не менее у мэра оставался весомый повод для тревоги. Стылый мартовский мрак угнетал толпу. Пьянчуги зверели от скуки; умеренно пьющие обыватели заметно нервничали. Трезвые смекнули, куда ветер дует, и начали расходиться по домам, оставляя чистую публику на милость пьяных громил.
Устроители торжества напрасно дразнили толпу громкими обещаниями, да и лозунг «Ночью светло как днем!» звучал чересчур самонадеянно. Малейшая оплошность изобретателя грозила обернуться катастрофой.
Брамины, их супруги и две присутствующие в собрании тещи недоумевали, кто такой этот Тесла и с какой стати ему поручена почетная осветительная миссия. И почему, скажите на милость, чужаку позволили устраивать эту демонстрацию без единой репетиции?
Однако отступать было поздно. Оставалось только ждать, опасаться и подыскивать, на кого бы свалить вину. Изобретатель оказался высоким худым молодым человеком около тридцати в элегантном парадном костюме. Держался он спокойно и с достоинством, говорил непривычно витиевато, но весьма убежденно.
– Залог успеха нашего предприятия кроется в том, что городской совет великодушно предоставил нам целый год для осуществления наших планов. Коль скоро у современной науки нет исчерпывающих ответов на наши вопросы, всю систему пришлось создавать с нуля, от начала до конца!
С этими словами Тесла открыл клапан на тонкой трубке, соединенной с газовыми лампами. Янтарный свет уличных фонарей померк. Голос Николы продолжал звучать во мраке:
– Отныне споры о том, сколь светлым окажется наше будущее, останутся в прошлом. Я вам его покажу!
Никола с силой повернул большой железный рычаг. Улицу озарил пронзительно яркий свет дуговых ламп, закрепленных над старыми газовыми светильниками.
Толпа взорвалась единым возгласом изумления и восторга. Затем наступила тишина…
Отцы города глядели то на лампы, то на толпу, то друг на друга и не верили собственным глазам.
Внимая бешеным овациям и крикам потрясенной публики, Никола чувствовал прилив такой бурной радости, что, казалось, одна его улыбка могла разогнать тьму над городком. Одно дело выстраивать систему в своем воображении, и совсем другое – увидеть ее наяву, сделать частью реального мира, заставить других понять, как она работает.
На лицах отцов города, их жен и тещ читалось нескрываемое облегчение. Их неуверенные хлопки потонули во всеобщем восторженном гуле. Мэр дал отмашку музыкантам, и те вразнобой заиграли нечто, отдаленно напоминающее ирландскую джигу.
Впрочем, покоренной необычайным зрелищем толпе не было дела до качества музыки. Простолюдины пустились в пляс, и сливки общества последовали их примеру. Вся улица кружилась, подхваченная неистовым вихрем.
Ночью светло как днем! Этот магический свет ослеплял, кружил головы, приводил в неистовство, наполнял восторгом и гордостью. В стране возможностей возможно все!
Каждый знал: нигде в мире уличные фонари не светят так ярко, как в их крошечном городке. Теперь жизнь в Равее изменится навсегда. Уже меняется. Танцующая публика стала двигаться в унисон, точно единое существо, в общем стремлении приблизиться к Николе Тесле. То, что прежде казалось эксцентричным и нелепым, стало влекущим и загадочным. Люди тянулись к Тесле, будто он мог даровать им удачу, исполнить невысказанные чаяния.
С погруженной в темноту соседней улицы за ликующей толпой с любопытством наблюдали трое. Самый высокий из них – тот, что стоял посредине – сделал несколько шагов вперед, подставив лицо тусклому лунному свету. Томас Эдисон, не отрываясь, глядел на Николу Теслу. Оркестр заиграл беззаботный вальс, и публика, разбившись по парам, закружилась в неестественно ярком свете.
Внезапно от праздничной толпы отделилась юная пара и подошла к Тесле. Новоиспеченный супруг просил изобретателя оказать ему честь, пригласив на танец его жену. Тесла пытался вежливо отказаться, но к смиренной просьбе присоединилась вся улица, и пути назад не было. Никола учтиво поклонился партнерше и закружил ее в вальсе. Движения его были немного деревянными, зато осанке позавидовали бы и при кайзеровском дворе. На молодого изобретателя со всех сторон устремились женские взоры. Дама, которой выпало танцевать с виновником торжества, была на седьмом небе. Эдисон догадывался, какие чувства вся эта возня вызывает у соперника. Раздражение, и ничего больше.
Бросив на Теслу прощальный взгляд из-под низко надвинутой шляпы, Босс развернулся и пропал в темном переулке. За ним, стараясь не отставать, двинулись оба его спутника.
Глава восемнадцатая Тогда же Равей Нью-Джерси
За целый год, пока Никола трудился над уличным освещением в Равее, у него ни разу не было повода задуматься об отношениях с городской общественностью. Лишь теперь, в миг торжества, изобретатель оказался под прицелом жадных, пронзительных взглядов, обжигающих, будто солнечные лучи.
Справиться со столь острым интересом к своей персоне Тесле было определенно не по силам. Ускоренный курс поведения в свете, пройденный при дворе кайзера, годился для тихой и предсказуемой Европы, но совсем не подходил для Америки, где приходилось балансировать между утонченным обществом и охочей до зрелищ чернью.
Спасение было в уютной комнате с креслом-качалкой и окнами-глазницами. Пока свернувшийся в кресле человечек представлял толпу гигантским паровым двигателем и размышлял о том, повлияет ли соотношение потребленных калорий и высвобожденной энергии на увеличение давления, тело-автомат кое-как управлялось со светскими обязанностями, ловило заинтересованные взгляды, отвечало на улыбки, раскланивалось направо и налево, старательно избегая рукопожатий. Впрочем, улыбались не все. Иные взгляды пылали бешеной злобой – американским аналогом благопристойной европейской зависти. Николе оставалось только лавировать среди толпы в надежде усмирить разгневанных собратьев сердечным приветствием и учтивой беседой.
По правде говоря, передвигаться по вечерней улице, на которой светло как днем, для Теслы было так же непривычно, как для любого из собравшихся здесь людей. В пронзительно ярком свете почти все лица казались напряженными и недобрыми. Будь у Николы выбор, он предпочел бы озаренной дуговыми лампами площади полумрак лаборатории.
И тут на изобретателя снизошло озарение: чтобы избежать неприятного собеседника, надо поменять его на другого собеседника. Всякий раз, когда кто-то из горожан пытался завести с Николой разговор, тот делал вид, что заметил невдалеке знакомого. Тесла почти добрался до границы спасительной темноты, когда на пути у него появилась дородная дама средних лет. Тесла и вовсе бы ее не заметил, если бы не хорошенькая девушка, которую матрона тащила за собой.
Вечерний наряд девушки был столь открытым, что нетрудно было предположить наличие у ее матери матримониальных планов. Приятно округлые формы девицы поневоле наводили на мысль о счастливом семействе с целым выводком ребятишек.
Тесла в панике озирался по сторонам. Праздничная толпа отрезала ему путь к отступлению. Неужели придется слушать, как мать расхваливает дочь в ее присутствии, предлагает, будто товар на рынке? В такой момент любое сказанное слово – верный способ обидеть одну из женщин, а то и обеих сразу. Но решится ли почтенная матрона перейти в наступление у всех на глазах? Сбившись с легкого светского тона, она поставит под сомнение успех всего предприятия.