Николай II (Том II)
Шрифт:
Часть III
ИЗМЕНА И ОБМАН
54
Неподалёку от Мраморного дворца великого князя Константина Константиновича, за нумером 14-м по Дворцовой набережной, стоит малоэффектный внешне то ли большой особняк, то ли маленький дворец князя Васильчикова. Внутри это старое аристократическое гнездо в начале века без труда было приспособлено под «Новый клуб», который основали великий князь Владимир Александрович, светлейший князь Константин Горчаков и статс-секретарь Александра III, фактически управляющий делами Государственного совета, Александр Александрович Половцов.
Собственно, идея создать «Новый клуб» пришла в голову Половцову. Он был большой умница, из мелкопоместных дворян, служил в Петербурге и женился на приёмной дочери придворного
Однажды Половцов решил, что Императорский Яхт-клуб на Морской улице, где собираются только великие князья, старые сановники и не имеющие высоких должностей аристократы, не даёт ему возможности встречаться с другими сливками общества – крупнейшими банкирами, промышленниками, нетитулованными, но важными государственными деятелями и политиками, мнение которых он хотел бы знать.
Государственный секретарь поделился своей мыслью с другом – великим князем Владимиром Александровичем, братом Императора, тот обсудил её со своим приближённым, князем Горчаковым. В итоге Северная Пальмира к двум дюжинам своих клубов присовокупила ещё один – «Новый клуб». На Дворцовой набережной был снят у князя Васильчикова особняк и устроено место для регулярных встреч узкого круга «верхней тысячи» столицы империи. Там можно было очень хорошо поесть, ибо один из учредителей его – великий князь Владимир Александрович, надзиравший за кулинарной стороной сообщества, – был известнейшим гурманом, а главное – вдосталь почесать язык с умнейшими людьми Петербурга и их гостями из Москвы или из-за границы, поскольку никаких сословных ограничений не было.
Идея «Нового клуба» была настолько жизнеспособна, что, когда в 1909 году один за другим покинули этот бренный мир великий князь Владимир Александрович и статс-секретарь Половцов, сообщество на Дворцовой набережной, 14, не только не захирело, но и продолжало пользоваться высоким авторитетом.
Особенную роль «Новый клуб» стал играть в годы думских баталий с властью. Именно сюда приходили наиболее беспринципные представители власти – министры и их товарищи, чтобы в тиши покойных зал и салонов убеждать властителей «общественного мнения» в своих желаниях закулисно сотрудничать с Думой, помогать в её манёврах против Государя.
Кривошеин и Сазонов, а ранее – Извольский и Витте, Джунковский, Хвостов и Белецкий, другие высшие администраторы правительства садились за один обеденный стол с Гучковым и Родзянко, профессором Милюковым и частыми гостями из первопрестольной столицы – князем Львовым [135] и московским городским головой Челноковым.
Как славно было после официального заседания в Мраморном дворце под председательством великого князя Константина Константиновича комиссии, назначенной Государем для совершенствования народного образования, где председатель-поэт, известный под псевдонимом «К.Р.», высказывал свою точку зрения о том, что для массы народа просвещение вовсе не обязательно, а нужно только для высших классов, и все господа – члены комиссии важно кивали головами в знак согласия, – тем же господам, но без председателя, собраться в салоне «Нового клуба» и мягко осудить ретроградство старого великого князя, жившего, видимо, ещё общественными представлениями до отмены крепостного права в России…
135
Львов
…Октябрьская погода в Санкт-Петербурге, переименованном теперь по антинемецкой моде в Петроград, всегда бывает неустойчива. Циклоны с запада и юга приносят влагу и тепло, ветры с севера – иногда ясную погоду с лёгким морозцем, иногда мокрый снег. Тот, кто пользуется трамваем или ходит пешком, экономя пятаки, никогда не знает, как надо одеться утром, чтобы не замёрзнуть на пронизывающем северном ветру или не промокнуть насквозь в потоках дождя. Но для тех, кто посещал «Новый клуб», проблем с одеждой и транспортом не возникало. Они прибывали на Дворцовую набережную в моторах или каретах, подкатывали по пандусу к самым дверям особняка, прикрытым сверху узорчатым железным навесом…
В один из тёмных вечеров середины октября, когда ветер над Невой нёс мокрый снег и облеплял им фасады дворцов и особняков, к подъезду дома князя Васильчикова один за другим подъехало несколько моторов и карет. Господа в щеголеватых чёрных пальто и единообразных, словно униформа, котелках с помощью громадного бородатого швейцара быстро выходили из чрева своих колесниц и исчезали в тёплом и душистом вестибюле клуба, почему-то в этот вечер не освещённого, как обычно, ярким электрическим светом. Видимо, именно поэтому извозчик, понуро жавшийся со своей коляской поближе к навесу и получавший на своё пропитание не от седоков, а от отдела наружного наблюдения Департамента полиции, так и не смог опознать среди гостей почтенного Александра Ивановича Гучкова, за которым уже давно была установлена слежка. Филёр-извозчик не углядел также московского толстовца и «общественного» деятеля Союза земств князя Львова и думского краснобая профессора Милюкова – известных оппозиционеров правительству.
Зато он узнал среди прибывших – и донёс рапортичкой об этом своему начальству – громоздкого бородатого генерала Поливанова [136] , министра земледелия Кривошеина и товарища министра внутренних дел, командира Отдельного корпуса жандармов генерала Джунковского. За такую частичную его наблюдательность начальник филёра очень боялся получить выражение неудовольствия от руководителя своего департамента, но не знал, что рапортичка, дойдя на другой день до генерала Джунковского, была собственноручно им сожжена, чтобы и следов посещения господами «Нового клуба» в тот вечер не осталось…
136
Поливанов Алексей Андреевич (1855 – 1920) – генерал от инфантерии (1915), в 1905 – 1906 гг. – начальник Главного штаба, в 1906 – 1912 гг. – помощник военного министра, в 1915 – 1916 гг. – военный министр. В 1920 г. – в Красной Армии.
Причиной предосудительного деяния командира Отдельного корпуса жандармов, уничтожившего служебный документ, была прямо-таки патологическая страсть к конспирации популярного лидера оппозиции Александра Ивановича Гучкова. Это он поставил условием своего участия в собрании узкого круга деятелей в «Новом клубе» полное уничтожение Джунковским всех филёрских документов, которые, как он наверное знал, должны были последовать об этой встрече.
Собрание намечалось давно, ещё когда армия Самсонова погибла в Восточной Пруссии, а Александру Ивановичу удалось вовремя унести ноги из штаба 2-й армии за считанные часы до её разгрома.
Тогда Гучков был настолько испуган силой и мощью немцев, их организованностью и огнём немецких тяжёлых орудий, что на веки вечные решил для себя, что война Россией уже проиграна. Ни взятие Львова и успехи русских войск в Галиции, ни другие битвы и сражения, где русское оружие побеждало, роли для него не играли. Он уже составил себе мнение. Это мнение могло принести пользу в его политической борьбе с правительством и давней личной, глухой неприязни к Императору и Государыне, с годами переросшей в холодную ненависть по старой пословице: кто кого обидит, тот того и ненавидит, – так часто бросал он беспочвенные обвинения в их адрес, что сам уверился в этом.