НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Шрифт:
Бартош лихо опрокинул свою емкость и застыл с выпученными глазами и открытым ртом. По побагровевшим щекам покатились слезы. Но наконец закашлялся, смог вздохнуть и потянулся за булавой:
– Отравить хочешь адовым зельем?
– Тю!
– ухмыльнулся Глушата.
– Это же "Годзилковая особая" местного производства. Выпускается с благословения Патриархии.
– И ты…
– Пьем и ее, чо! Качество и у нас ценится.
– И не…
– Сушняк только по утрам да колокольный звон в башке, а так ничо. Да ты закусывай, Казимир, закусывай! Повторим?
Вторую
– Хорошо пошла. Смотри-ка, друг, это не твои показались? Зови к столу.
Глушата глянул на приближающихся всадников и помотал головой:
– Мои такими грязными не бывают. И тем более не крестятся слева направо.
– А как они крестятся?
– оживился Казимир.
– Вообще никак, - пояснил черт.
– Не умеют. Погоди… это же вроде рыцари?
– Такие грязные? И каким чертом их сюда занесло?
– Я не заносил.
– Верю.
Бартош подождал, когда всадники приблизятся, и спросил, тщательно выговаривая слова вдруг ставшим непослушным языком:
– Вы за кого, за наших? Чо? Почему грязные? И какого хрена вообще?
Командир отряда коротко поклонился, не слезая с коня:
– Я маркиз ди Мьянетта, а это мои люди. Мы видели, как ты бросился в одиночку в погоню за многими тысячами…
Воевода приосанился и гордо погладил свисающие чуть не до груди усы.
– И вижу, что подоспели вовремя, - продолжил маркиз.
– Тебя искушает дьявол!
– Да? Глушата, ты дьявола тут не видел?
– Нет, а что?
– Говорят, он меня искушает.
– Зачем?
– Не знаю. Маркиз, зачем ему это нужно?
– Не знаю,- растерялся ди Мьянетта.
– Но вот же он перед нами.
– Попрошу без оскорблений!
– обиделся черт.
– В зеркало давно смотрел?
– Тихо!
– прикрикнул Казимир.
– Никаких споров между союзниками! Маркиз, водку пить будешь?
Ди Мьянетта согласился, потому, как уже три дня чувствовал себя руссом, и скомандовал отряду привал. Только вот мирного отдыха не получилось - послышался топот неподкованных копыт, и градом посыпались стрелы. Первая же разбила вдребезги бутылку. А вторая воткнулась в погрызенный огурец.
Спешившиеся рыцари встретили барыгов в мечи, благо большинство из них было ростом выше сидящего на лошади кочевника. А рассерженный черт ухватил с седла свои вилы и бросился врукопашную. Вот он увернулся от брошенного копьеца и засадил острия в бок сморщенному как урюк халифатцу, неведомо как затесавшемуся в Орду. Сидел бы дома под финиковой пальмой, доил бы верблюдов с верблюдицами, и живым мог остаться. И так… извини, личное! Вот Глушата вкрутился винтом между двумя всадниками и захлестнул хвостом ногу ближайшего коня, потом чуть дернул задницей и пришпилил к земле упавшего противника. Второго в прыжке достал копытом в лоб, сам не удержался, и покатился кувырком, уходя из-под ударов.
Черт так увлекся боем, что не заметил брошенного шипастого шара на тонкой цепи. Метательный снаряд со звоном стукнул по затылку и срикошетил прямо в лицо подбирающемуся сбоку барыгу. Красная косынка слетела, обнажив розовую лысину, а сам Глушата недоуменно почесал ушибленное место.
– Наших бьют!
– братья де Биле первыми бросились на выручку.
Пусть рогатый, пусть с пятачком и хвостом, пусть одет в сущее непотребство, но это наш черт, и обижать его можно только самим! В благородной ярости рыцари добивали остатки набежавшей сотни и не обращали внимания на попытки сдаться в плен. Но вот уже мечи перестали звенеть о чужие шлемы, и наступила блаженная тишина, нарушаемая только дальними выстрелами пищалей и частыми взрывами на минных полях.
– Казимир, ну нет нам покоя, - пожаловался Глушата, цепляя вилы к седлу боевого козла.
– А что делать? Война…
Черт наморщил лоб, о чем-то задумавшись, и предложил:
– А давай мы их всех победим?
– Дело хорошее, - одобрил воевода.
– Но тебе-то, зачем нам помогать?
– Точно, - с грустью в голосе согласился Глушата.
– Моя натура требует вредить, а не помогать.
– Это неправильно…
– Да, но такова жизнь… я обязан делать неправильно, иначе помру.
– Проблема.
– Ага… А знаешь что, Казимир? Хрен с ней, с жизнью - помогу! Хоть это и неправильно.
– Как ты сказал?
– Ой… так я… да это же… а нам лапшу на рога вешали… Да я этим козлам рыло начищу!
Боевой козел возмущенно заблеял и черт успокаивающе потрепал его по морде:
– Не бойся, Харлам Давыдович, это не про тебя.
Глава 17
– Рыба!
– Хведор смачно шлепнул доминушкой и радостно заржал.
– Ну что, лезете?
После подсчета очков проигравшие лешие с недовольным ворчанием отправились под стол, решив про себя больше не связываться с командиром, считающимся непревзойденным игроком в домино. По слухам, только ученый кот мог выиграть у Лешакова. Но видеть ту игру не приходилось, а неизменный победитель вот он, перед глазами.
С чистого вечернего неба за развлечениями танкистов смотрели только несколько припозднившихся жаворонков. Они чуть видными черными точками висели в вышине, вознося хвалы Творцу. А иначе, зачем бы им там висеть?
Только одна из этих точек не захотела оставаться на месте - плавно описывая ровные круги, она снижалась и снижалась, пока не увеличилась в размерах. Над беспечно забавляющимися лешаками на бреющем полете пронесся Базека, развернулся, и приземлился прямо на стол.
– Спишь, старый пень?
– кот сразу начал с упреков.
– Да ни в одном глазу, - заверил дважды полковник, довольный заботой друга.
– У нас давно все готово.
– Смотри в оба, скоро гости у тебя появятся.
– Ждем не дождемся, даже соскучились. Кашу есть будешь?