НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Шрифт:
– Ладно, сойдет. Петрович, заливай ему в пасть святую воду.
Савва попробовал, но не получилось - как ни старались лекаря крепче затянуть швы, все равно вода через них выливалась и стекала на траву.
– Август!
– Патриарх обратился к привидению.
– Ты что, глотать разучился?
– Нихт, я есть сдох. Я не мочь глотать.
– Но это же твое тело? Вот и старайся.
– Каким образом?
– от волнения фон Эшевальд потерял акцент. Впоследствии выяснилось, что он его больше так и не нашел.
–
– Только не так!
– привидение вздрогнуло, окутало волчье тело сиреневым туманом и полностью растворилось в нем. Через мгновение мертвый волк открыл пасть и послушно глотал льющуюся воду.
– Вот и ладушки, совсем другое дело, - оценил ситуацию Глушата.
– Теперь, Савва Петрович, повторяй за мной. Нет, лучше давай на листочке тебе напишу.
Черт вытащил из бездонной сумки чернильницу с гусиным пером и на обратной стороне своего паспорта черкнул несколько строчек.
– Держи!
Патриарх опять надел очки и начал негромко:
– Силой Спящего, чье имя ты помнишь памятью предков…
Тело чуть дернулось.
– Волей Спящего, что вела твоих предков к свету…
Волка начало бить крупной дрожью.
– Любовью Спящего, прошедшей через тьмы веков…
Безобразный шов на шее исчез, оставив белесый шрам, тут же заросший шерстью.
– Разумом Спящего, который научил вас быть людьми…
Кровь на шкуре осыпалась бурой пылью, а вместо волка на носилках уже лежал голый человек.
– Приказываю!
– голос Саввы усилился почти до крика и холодком пробежал по спинам.
– Живи!
Все охнули одновременно - Август фон Эшевальд открыл глаза и сел.
– Ой, я что, опять живой? У кого-нибудь есть запасные штаны? Я же не могу вот так вот ходить… Комары кусаются!
Шлеп!
Патриарх поставил бокал на стол и пристально посмотрел на Глушату:
– Ну, сейчас-то ты мне скажешь, кто такой этот Спящий?
Черт пригубил вино и прикрыл глаза, наслаждаясь букетом:
– Спящий? А спроси у князя, может быть, он ответит?
Глава 19
– Посторонись!
– Куды прешь, придурок?
– Пропусти, говорю.
– А дубиной промеж ушей не хочешь? Князь отдыхать изволит. Чего орешь как потерпевший?
– Рома Кутузов, стоявший в карауле у княжеского шатра, погрозил горлопану здоровенной палицей, которую считал самым русским из всего оружия и предпочитал иному.
Настырный молодец сбавил обороты:
– Пропустил бы, а? Тут посольство прибыло.
– Подождут, - Рома презрительно скривился.
– Вот как выспится государь, тогда пусть и приходят. Много тут всяких проходимцев шляется, а здоровье у Николая Васильевича одно.
– Так это… из самого Царьграда Румийского.
– Тем более подождут. И предупреди, кстати, чтобы руками ничего не трогали, а то в прошлом месяце бошецкий посланник дюжину вилок украл. Повесили-таки негодяя. Слышал, небось, сию историю? Во! И шпионить пусть не вздумают - тоже повесим.
Молодой дружинник, всю дорогу из Татинца сопровождавший грекосов и гордившийся своей миссией, растерянно посмотрел по сторонам, видимо в поисках поддержки. Но Кутузов, переживший схватку с барыгами на артиллерийских позициях, где был наводчиков одной из пушек, свысока смотрел на не нюхавшего пороху юнца и помогать в трудной ситуации не собирался.
– А они говорят, что послы - лица неприкосновенные, - нашелся гонец.
– Да разве кто против? Лицо и не тронем, за шею повесим. Хотя некоторые предлагают на кол сажать, только государь не велит. К чему излишняя жестокость? А ты как считаешь?
Дружинник кивнул, полностью соглашаясь. И неизвестно, сколько бы продолжался этот разговор, не приди к растерянному воину неожиданная помощь. За спиной у Ромы послышались твердые шаги, и узнаваемый голос Патриарха укорил:
– Кутузов, ты опять молодежь разыгрываешь? Вот так потом зловещие слухи по миру и расползаются.
Над левым плечом Саввы высунулась рогатая голова:
– Да нормально, Петрович, пусть развлекается.
Но Патриарх в советчиках не нуждался:
– Кто таков?
– Гонец я, - ответил дружинник робея под суровым взглядом.
– В Татинец посольство прибыло, а там как раз нет никого. Так это… сюда и послали, стало быть.
Савва задумался. Интересно, с какой это стати грекосы пошли в столицу, если точно знали, что князя в ней нет? Или надеялись встретиться там уже с Глорхи-нойоном? Мутно все как-то и непонятно.
– Что они говорили по дороге?
– Да вроде ничего. Послание от ихнего императора везут.
На этот раз Глушата показался целиком и нагло заржал. Ему вторил верный Харлам Давыдович.
– И чего ты веселишься, чертушка?
– Как это чего? Наш ампаратор в шатре спит, зачем ему с самим собой посольствами обмениваться?
– Звание Великого князя выше будет, так что не путай Божий дар… От базилевса послы.
– Так там же кастраты правят.
– Не кастраты, а евнухи. Впрочем, разницы нет, но на троне все равно не они сидят. Ладно, боец, показывай своих грекосов.
– А я здесь останусь, - заявил Глушата.
– Что я, иноземных харь ни разу не видел? Они же все одинаковые, как опята сушеные, одного от другого не отличишь - черные да сморщенные. Лучше буду княжеский сон сторожить. Рома, наливай!