Никто не ангел
Шрифт:
– Они еще в прошлый раз договорились, – ответил Витька для всех непосвященных.
– Освободите место! – гаркнул Максим. Согнав кого-то с табуретки, он плюхнулся рядом с Сергеем и шарахнул бутыль на середину стола.
– Ты же уже… упадешь скоро, – предостерег Сергей.
– Я еще вас всех тут перепью, – убедил Максим. – Стопки.
– Интересно, почему всегда как мужчины на спор пьют, так нам только смотреть? – возмутилась одна из девушек.
– Не лезь, женщина! – отмахнулся Максим.
– Не, в самом деле, –
– Мы еще и Макса перепьем, – выступила Ленка.
– Ты, что ли? – спросил Витька.
– И его, и Серегу, – насмешливо отвесила она.
– Давайте третью стопку! – все решила общественность.
– Ну, раз так… – Максим неясно взглянул на Сергея. – Дадим девушке преимущество?
– Я без него обойдусь, – ответила Лена.
– Нет, различия в физиологии и все такое, – категорически настоял Сергей. – Макс, я наливаю.
Преимущество было дано. После того, как парни, не закусывая, выпили, к ним присоединилась Лена. В стойкости она не уступала и тоже не закусывала, лишь занюхивая рукавом и морща носик.
– Вот это женщина! – восхитился Башмак.
Около половины одиннадцатого, сбивая локтями дверные косяки и громыхая по стенкам, Сергей и Ленка ввалились в темную комнату, страстно целуясь. У него в глазах все плыло, наверное, как и у нее, но руки действовали верно. На данный момент он был готов поклясться, что в жизни ничего важнее не существует.
Глава 2. Первый снег
Было сыро и холодно.
Низкие каблуки не стучали, увязая в образовавшемся на асфальте месиве. Первый раз в этом году пошел снег и таял, едва прикасался к земле.
Девушка спешила, сложив руки на груди и засунув кисти в рукава, чтобы было теплее. Взгляд ложился под ноги, и она размышляла о том, что надо бы купить новые сапоги, а то эти уже давно испортились и промокают. Так и простудиться недолго. Ничего, сейчас придет домой, выпьет горячего чайку. Сейчас этого хотелось больше всего.
– Ты что-то долго.
– Преподавательница задержала. Мама, я работу нашла.
Она разулась и сняла пальто и шапку, вся мокрая и продрогшая, под пристальным взглядом грузной женщины. На свету в тонкой кофточке она предстала щупленькой девочкой, которой нельзя было дать больше тринадцати.
– Я буду в школьной столовой убирать, а вечером на учебу ходить, – продолжила она.
– Хорошо хоть куда-то взяли на неполный день-то. Иди подогрей себе, а то уже все остыло.
На самом деле ей было семнадцать. И училась она в техникуме на вечернем. Давно хотела найти работу, и вот наконец получилось.
За шумом воды не было слышно слов.
– Виолетта, – повторила мать, появляясь в ванной.
– Да, мама? – девушка оторвалась от крана, под которым отмачивала продрогшие руки горячей водой.
– Где твоя школа, я спрашиваю?
– Недалеко. Пару остановок на метро от училища. Я буду там обедать, а потом сразу на занятия.
– Ладно.
В кухне было тоскливо одной. Несмотря даже на то что она была совсем тесной и ощущения пустоты не оставляла.
Виолетта включила огонь под сковородкой и налила воды в чайник. Сев на табуретку, сжала губки и вглядывалась в стену. Да, наконец-то, работа. Хоть какие-то деньги будут – себя сможет кормить сама, да и маме поможет… Она была так рада.
Но вид не выражал радости. И большие светло-карие глаза были, скорее, задумчивы.
Виолетта помыла за собой посуду и отправилась в комнату. Мама сидела за вязанием. Она очень много вязала: свитера себе и Виолетте, безрукавки, теплые носки на холода.
– Завтра выходишь? – спросила мать.
– Да. К восьми утра.
– Спать хочешь?
– Немножко, – Виолетта прикрыла зевнувший рот рукой. – Сейчас чуть-чуть почитаю и ложиться буду…
– Читалки все твои… Лучше бы учебник взяла, – молвила мама. Скупой свет маломощных лампочек ложился на нее, придавая суровое выражение лицу с редкими морщинами. Но Виолетта уже давно привыкла и к тону, и к обращению, и ко взгляду.
– Я завтра обязательно позанимаюсь, – уверила она.
В это утро Сергею не хотелось просыпаться. Ровно так же, как хотелось заснуть несколько часов назад. Он решил не рисковать, пока не пройдет голова, и лежал на животе, прикрыв глаза и уткнувшись щекой в подушку.
Зато родители бодрствовали очень давно и сидели за кухонным столом уже третий раз за сегодня. На этот раз пили чай в полвторого дня. К этому времени Сергей еще не появился из своей комнаты.
– Нет, все это пора прекращать, – сказала мама, в который раз сокрушаясь над чашкой.
– Прекратишь ты, как же, – ответил муж мрачно. – В могиле нашей прекратишь. Или его…
– Саша, перестань такие вещи говорить, я тебя умоляю…
– А ты, Нина, не видишь, что он к этому и клонит? Как в институт поступил, так с завидной регулярностью…
– Поговори с ним.
– И что мне ему сказать? Пороть его нужно было еще в школе.
– Ты же знаешь: его бесполезно было наказывать. Но сейчас пора это закончить. Если он не прекратит свои гулянки… Сейчас он выйдет из своей комнаты, и, пока снова никуда не ушел…
Бывало, что выходил. Впрочем, не очень часто. Относительно…
– Выйдет? Уже день за вторую половину перевалил, а он все отлеживается.
– Господи, зайти что ли… Как бы чего не было…
– Да перестань ты. Если чего и случится, ты этого не предотвратишь.
– Не знаю, как такие вещи мне от тебя слушать, – Нина взялась за сердце.
В этот момент в кухне появился герой дня. В трениках и майке, небритый и непричесанный, с кувшином из-под воды.
– Всем здравствуйте, – пробормотал Сергей и полез в холодильник.