Никто не скажет правды
Шрифт:
— Э… Проф, я вовсе не намекаю на склероз, но напыление ты уже делал.
— Так то была обычная броня. Такую тебе и в вашей агентурной автошарашке сделают. А с этим составом твоя машина может пережить небольшой взрыв с последующим большим пожаром… правда, при условии, что не отключится кондиционер. И я не уверен, что после этого машина снова поедет…
— Слушай, а дом твоим суперсоставом можно покрыть?
— Теоретически — конечно. А реально: даже не хочу травмировать твое нежное сознание суммой, в которую это выльется…
— А за машину как я тебе заплачу? Продам ее террористам?
— Яночка! Это — экспериментальный экземпляр. Ее нельзя продавать, она еще не
— То есть, в ее эффективности ты не уверен? — поддела Яна. Профессор искренне оскорбился.
— Я тебя сейчас вышвырну, — пообещал он. — И дружбе нашей придет конец. Конечно, я не сомневаюсь в эффективности! Я просто не знаю пределов возможностям состава.
— Ладно-ладно, не собиралась я ставить под сомнение твою гениальность! Твой талант бесценен, но все-таки — сколько я теперь тебе должна? Дом закладывать не придется?
— Да нужны мне твои жалкие гроши… Сегодня у нас скидки на ремонт постоянным клиентам. Ты делаешь мне неплохую рекламу — все видят, в каком состоянии каждый раз пребывает сюда твоя развалюха и какой отсюда улетает. Хотя, честно говоря, учитывая твое недостойное поведение…
— Я же извинилась!
— Когда?
— Да только что! Слушай, не могу же я вообще ничего тебе не заплатить.
— Но ты можешь посодействовать научному прогрессу, поучаствовав в тестировании одной феньки…
— Стоп, про «феньку» ты ничего не говорил!
— Потому что ты все время меня перебиваешь!.. Понимаешь, на меня тут снизошло озарение и я сварганил одну ерундовину. Ничего серьезного. Так, знаешь, для самообороны. Вот, гляди.
Профессор вытащил из нагрудного кармана нечто маленькое и блестящее, похожее на бутылочную пробку… очень большую пробку от очень большой бутылки. Яна взяла пробку и увидела с одной стороны крепление, как у значка. С другой на металлической поверхности было выгравировано изображение мышки, сжимающей в лапах кусок сыра. Забавная, конечно, «фенька», хоть и немного детская. Профессор отобрал у нее значок и бережно погладил пальцами.
— Это очень тонкий прибор. Он оценивает твое состояние по целому ряду параметров, включая уровень адреналина и эмоциональное напряжение… но если совсем просто — он определяет, насколько ты испугана. И если в присутствии постороннего человека ты убеждена, что тебе угрожает серьезная опасность, срабатывает защитный механизм.
— Какой?
— Эээ… думаю, ты поймешь. И не забудь все записать, если сработает.
Яна не рискнула спрашивать насчет «если».
— Да уж непременно, — пробормотала она. Профессор торжественно прикрепил значок к ее рубашке. Стараясь не проявлять лишней поспешности, Яна забралась в свой старенький «ксарен». Панель управления зажглась бирюзовым светом, почувствовав присутствие водителя. Судя по каким-то новым значкам, Профессор перетряхнул несчастное авто по полной программе и теперь Яну ожидали новые сюрпризы, о которых ей придется докладываться.
Оставаться в мастерской дальше было опасно. За чудо-значком вполне могли последовать другие шедевры профессорского гения — например, мыслечитающий шлем или тормозные сапоги на случай потери управления автомобилем…
Машина плавно взлетела, покинув мастерскую через потолочный люк. Яна взмахнула на прощанье рукой, чтобы Профессор не подумал, будто она о нем тут же забыла.
Перед тем, как вернуться домой, Яна заглянула домой к Стоунам и убедилась, что Лидия Матвеевна вернулась с целой кучей покупок. Тетушка воспользовалась машиной, которую отдала ей Яна, слиняв под предлогом срочного визита в автомастерскую после полуторачасового допроса и выдумывания причин,
Когда «ксарен» Яны опустился на посадочную площадку возле дома, уже начинало темнеть. Агент Лис привычно проверила нитку, натянутую у порога прежде, чем войти. Осторожность никогда не помешает — этого принципа придерживалась Яна. Поэтому, убедившись, что через парадный вход никто в дом проникнуть не пытался, она направилась к черному. Черный вход был заперт. Яна оглянулась, но не заметила, чтобы за ней кто-то следил. Соседка, конечно, наверняка подглядывала, но с этим Яна смирилась. Даже нашла свой плюс — соседка была пенсионеркой и редко выходила из дома, от скуки она следила за всей округой, составляя подробные записи (они не один раз помогали в поисках домушников), так что, случись что-то в доме в отсутствии Яны, подробности можно было узнать у старушки.
Не успев переступить порог, агент Лис услышала позывной коммуникатора. Звонила Лидия Матвеевна; Ринина тетушка беспокоилась, что отпустила Яну без печенья и была убеждена, что бедняга уже погибает без еды. Пришлось потратить минут десять на то, чтобы убедить ее в своей живости и здоровости. Найдя, наконец, благовидный предлог для того, чтобы завершить разговор, Яна отложила коммуникатор. Хотелось принять душ, переодеться и заняться систематизацией фактов.
Жалюзи на окнах были опущены, в доме царил успокаивающий полумрак. Яна стояла в зале, как раз напротив зеркала в человеческий рост; именно благодаря ему агент Лис и заметила движение за мгновение до того, как ее схватили. Нет, до этого произошло еще много событий: инстинкт заставил Яну развернуться, она успела увидеть движение сбоку, потом ее дернули и прижали к стене. В горло уперся локоть. Яна схватилась за руку нападавшего…
Потом раздался щелчок. Яна на миг ослепла и оглохла, хотя грохота не было. Звук был настолько высок, что почти превысил уровень слышимости.
Когда в голове и перед глазами перестал крутиться тошнотворный калейдоскоп, Яна поняла, что сжимает обеими руками терсеттер и целится во что-то, лежащее на полу — в двух шагах от нее. Не во что-то, а в кого-то, судя по внезапному движению. Рисковать Яна не стала и выстрелила. Заряд был минимальный, но попытавшегося подняться Тьера опрокинуло на спину. Больше он не шевелился. Яна еще несколько мгновений держала его на прицеле, потом произнесла:
— Свет!
Свет зажегся, сначала приглушенно, потом светлее. Грудь жгло. Яна скосила глаза и увидела, что поверхность значка переливается, словно измазанная бензином. Еще спустя секунду мозг, наконец, вспомнил, что его основная функция — думать, а не давить на черепную коробку изнутри. Продолжая держать Тьера на прицеле, Яна отняла от терсеттера одну руку и потянулась за коммуникатором. Тьер, тем временем, открыл глаза, но, похоже, это нехитрое действие отняло у него все оставшиеся силы. Глаза полуобморочно закатилась, потом открылись; взгляд сфокусировался на Яне. Очень странные были эти глаза, янтарные, как будто прозрачные.