Никто не умрет
Шрифт:
– Куда мы едем?
– спросила Ирина, заглядывая снизу вверх в лицо Хану.
Пробираясь сквозь столпотворение у трапа, она поняла, что поедет не на туристическом корабле, а коммерческим рейсом за подержанными автомобилями. Страшное предположение о том, что она, добившись расположения самого перспективного парня в колледже, на самом деле, попала в низшие слои среднего класса, с трудом зарабатывающего жалкие копейки на жизнь перепродажей БУ вещей, ввергло ее в оцепенение. Воображение Ирины послушно нарисовало унылую картину ее ближайшего будущего: она стоит на базаре в тулупе, переминаясь с ноги на ногу, и зазывает покупателей к привезенной ими из этого рейса дешевой "японке".
Ее настроение падало все ниже и ниже с каждой ступенькой трапа, ведущего под палубу, где расположились каюты класса "Б", и скатилось до минуса, когда перед ней распахнулась узкая дверь тесной каюты без окна. Она смотрела на две
– Располагайся, я пока закрою тебя снаружи. Постарайся не привлекать к себе внимания, - сказал Хан, протолкнув застывшую в дверях Ирину.
– Я не хочу никуда ехать. Я хочу домой... пожалуйста, - жалобно попросила Ирина.
Она хваталась руками за косяк, боясь переступить порог ужасной каюты. Хан нахмурился - уговаривать он не умел и сейчас не собирался выслушивать капризы девушки, которой в его жизни была отведена второстепенная роль.
– Я отпущу тебя, когда... мы доплывем до места. А будешь меня донимать сейчас, я заткну тебе рот и привяжу к койке. Понятно?
– пригрозил он.
Его брови сошлись на переносице, а черные глаза блеснули предостерегающе. Ирина больше не решилась возражать. В горле у нее пересохло. Только теперь она поняла, что вляпалась во что-то очень не хорошее.
Хан взял девушку за плечи, продвинул ее внутрь каюты и закрыл за ней дверь, оставшись снаружи. Ирина услышала, как с железным скрежетом провернулся ключ в замке. Дрожащими руками она полезла в сумочку с вещами, нащупала телефон. Но железная обивка корабля наглухо закрыла ее от радиоволн мобильного оператора связи. Тогда Ирина кинулась к двери, стала стучать в нее кулаками и кричать:
– Выпустите меня! Я хочу домой, к маме!
Но ее никто не слышал, все пассажиры собрались на палубе, прощаясь с провожающими.
Хан недолго постоял на палубе. Если бы он был более сосредоточен на наблюдении, то увидел бы в отдалении от основной массы людей невысокую худенькую девушку, и многое в его планах могло бы измениться. Но он был поглощен тяжелыми размышлениями и скользил взглядом поверх голов. Цель стала так же близка, как смерть. "Самурай готовится к смерти с рождения, - думал он, - Я знаю, что такое смерть, я умирал много раз, я помню это в подробностях. И я много раз убивал, чтобы исполнить свой долг. И теперь меня ничто не остановит". Хан разглядывал пассажиров корабля. Многие из них были уже навеселе и вели громкие споры о запчастях и новых таможенных сборах, круто приправленные матом. "Их смерть принесет больше пользы, чем вся их никчемная жизнь. Жалкие существа. Катаги*. Они думают, что управляют своим настоящим и могут влиять на то, что случится с ними в будущем. Глупцы. Ничто в их жизни не зависит от их желания. Каждый из них мечтал в детстве не об этом. Кто-то хотел стать космонавтом, кто-то врачом, кто-то миллионером. Но сейчас после середины жизни все их мечты ограничились желанием выгодно перепродать железный хлам, который стал кому-то не нужен, и на вырученные деньги надраться и не думать о своей собственной ничтожности. Балласт, избавиться от которого для общества великое благо! Почему я вообще размышляю об этом? Что мне до судьбы балласта. Они - никто.
– Хан прислушался к себе и мысленно согласился со своим внутренним голосом.
– Пусть Будда руками Якудза и Акено вершит судьбы тех, чья жизнь не может помочь исполнению задуманного. Старший брат (Хан впервые подумал о своем учителе в манере ему непривычной, но принятой в клане якудза, где он собирался занять важное место рядом со своим братом) знает, что делать лучше меня. Сейчас я не чувствую себя уверенно, потому что исполняю чужой план, но придет время, я возьму на себя ответственность. Мне придется многому научиться и, чтобы никогда не сомневаться в правильности задуманного".
На корабле засуетились матросы - отдали швартовые, провожающие зашумели особенно бравурно и нарочито. "Ну, вот и все, - подумал Хан, сердце рванулось к горлу, его учащенное биение отдалось в висках.
– Начало новой жизни и... конец ее для остальных".
***
Акено встала за помятым десятитонным контейнером серого цвета, изборожденного ребрами жесткости, словно, старческими морщинами. Она пришла в порт не только потому, что этим рейсом отбывал их подопечный. За него она была спокойна. И не сентиментальное волнение из-за важности события в истории клана "Водяной дракон", заставило её в течение часа терпеливо наблюдать за пассажирами. Она пришла убедиться в том, что на борт обреченного судна поднялся другой человек. Она выбрала место, с которого могла оставаться незамеченной - за невзрачным контейнером, одним из многих, стоящих в порту плотными рядами, и наблюдала за толпой отплывающих.
Тот, кого она
Прошло тринадцать лет с момента их первой встречи. Ивана Калоянова она нашла на автобазаре в Уссурийске. Невзрачный плохо выбритый мужчина в выцветшем тулупе и армейской ушанке с опущенными ушами мерз рядом с потрепанной Маздой 80-го года выпуска. Среди только что пригнанных из Владивостока автомобилей, прошедших в Японии капремонт и сверкающих свежим лаком, она выглядела столь же непрезентабельно, как и ее хозяин в обществе уверенных в себе профессиональных торговцев.
Иван принял её за потенциальную покупательницу. В его голубых, как морозное небо над головой, глазах зажглись искорки надежды. Он порозовел лицом, повеселел и даже начал заигрывать, применяя к этому все свое обаяние, чудом сохранившееся за четыре часа, проведенных на крепком уссурийском морозе. Акено, кокетничая, между вопросами о товаре осторожно выспросила некоторые подробности личной жизни. Иван, заскучавший без общения, в благодарность за многообещающее внимание незнакомки разоткровенничался. В звании майора Иван уволился из армии и оказался на гражданке без работы. Почему майор еще не достигший пенсионного возраста сменил армейский тулуп на телогрейку, она узнала чуть позже по каналам своего родственника из таможни: Никто не знал майора Ивана Калоянова. Зато был известен бывший вольнонаёмный рабочий с таким именем. Пару лет назад Военная прокуратура Находки расследовала дело в краже оружия из арсенала погранвойск. Расследуя дело, Прокуратура выяснила, что при найме на работу, он скрыл тот факт, что в молодости служил в болгарских пограничных войсках. Причины смены гражданства следователям прокуратуры установить не удалось. В его анкете значилось "иммигрировал по политическим мотивам". В остальном бывший болгарский гражданин вёл добропорядочный тихий образ жизни, не пьянствовал, не употреблял наркотики.
Акено рекомендовала его Мамору в качестве наемного работника. Мамору согласился, что бизнес, набирающий обороты в России может увеличить доходы клана.
В следующий выходной к Ивану, все также безуспешно мерзнущему на базаре возле своей машины, подошел кореец, назвавшийся представителем японской автомобильной корпорации, и предложила ему работу. С тех пор каждый месяц он отправлялся из Находки в Японию на автомобильные стоянки, где пакистанцы специально для него готовили первосортный товар - хорошие экземпляры недорогих машин, собранных из хлама, а также разобранные на запчасти ворованные авто последних лет выпуска. За пределами русской таможни эти запчасти превращались в дорогие подержанные иномарки с документами, якобы, прошедшие капитальный ремонт. "Паковские" автостоянки, контролируемые якудза, не требовали от Ивана немедленной оплаты. В России Иван перегонял машины в автосалоны и автобазары Сибири, получал деньги за уже проданные экземпляры предыдущей поставки и снова отправлялся в Японию. Расплачивался с пакистанцами за прошлую партию и снова получал товар в долг.
Учетом вывезенных из Японии и проданных в России машин занимались бухгалтеры семьи Такахаси. Честность Ивана никогда не подвергалась сомнению, баланс прихода и расходы ежегодно сводился с прибылью. И только, когда он купил землю под Находкой и построил на ней дом, заказал из-за границы экзотических питомцев - страусов и мохнатых пони, бухгалтеры Мамору всполошились и взялись за сложные формулы подсчета доходов Ивана. Суммы, которые он свободно тратил, намного расходились с теми, которые он мог получать в качестве вознаграждения. Вот тогда появились подозрения, что Иван, получив доход от проданных автомобилей, отдавал деньги не полностью и не сразу, ссылаясь на задержку в продажах, затоваривание рынков, не сезон и много других причин, которые казались ушлым в финансовых вопросах японцам убедительными. Часть временно утаенных, таким образом, денег Иван использовал для приобретения машин, оформляя их на своих знакомых, или давал в долг под проценты. Машины, приобретенные за деньги клана, продавались, но доход от "неучтенных" продаж оставался в кармане Ивана. После нескольких "прокруток" придержанные суммы появлялись на бухгалтерских счетах, составляя идеальный дебет - кредит "отгрузка - оплата".