Нил Сорский и традиции русского монашества
Шрифт:
Несколько слов по поводу первого предположения. Возможность познакомиться со списком устава Евфросина у Нила Сорского была, но небольшая. Самые ранние известные списки устава преподобного Евфросина датируются второй половиной XVI в. «Несомненен, по крайней мере, тот факт, что устав не был известен такому знатоку русской монастырской письменности, каким был в начале XVI в. преподобный Иосиф Волоцкий. В библиотеках же русских монастырей устав стал появляться, как показывает хронология сохранившихся его рукописных списков, только со 2–й половины XVI в., после Стоглавого собора» [461] .
461
Там же. С. 516.
Возможно, текст «о стяжаниях, иже по насилию от чюжих трудов», находится в каком–то неизвестном пока нам житии. В пользу последнего предположения говорит и то, что преподобный Евфросин и Нил Сорский заявляют в своих уставах и другой общий для них принцип — питаться по преимуществу от трудов рук своих, причем используют для этого одну и ту же цитату из «Жития Евфимия Великого». Текст из устава святого Евфросина звучит так: «…опаство ж много предано бысть намъ о семь от святых отець, яко от праведных трудов и своего делания дневную пищу и прочаа нужная и потребная телеси Господь и Пречистаа Его Мати, яже о нас устроит» [462] . Ему вторит преподобный Нил: «Сие же отъ святыхъ отець опасне предано есть намъ, яко да от праведныхъ трудовъ своего рукоделия и работы, дневную пищу и прочаа нужныя потребы Господь и Пречистаа Его Мати, яже о насъ устраяетъ» [463] .
462
Предание и Устав. С. 5.
463
Там же. С. 9.
Обращает на себя внимание и другое сходство: оба святых используют один и тот же круг агиографической литературы. Евфросин Псковский ссылается в своем «Уставе» на жития святых Пахомия Великого, Евфимия Великого, Феодосия Великого, Илариона Великого, Саввы Освященного, т. е. на те жития, которые существенным образом сформировали взгляды Нила Сорского на монашескую жизнь. Очевидно, что оба русских святых вели поиск в одном направлении.
В своем «Предании» Нил Сорский запрещал входить в скит женщинам, принимать отроков, держать скот «женьска рода на послужение» [464] . Эти же правила присутствуют в уставе Евфросина Псковского. И в этом оба устава имеют, несомненно, опять же общий источник — жития древних палестинских святых и афонскую традицию. На Афоне эти запреты соблюдались самым строгим образом, чему Нил Сорский был «самовидцем», а Евфросин — «слышал от самовидцев». В своем уставе Евфросин несколько раз ссылается на порядки Святой Горы Афон, подчеркивая, что узнал о них «от самовидцев».
464
ЧОИДР. 1908. Кн. 4. С. 520.
Из житий святых Саввы Освященного и Евфимия Великого известно, что они не принимали к себе «голоусых и безбрадых». Женщинам входить в лавру Саввы Освященного запрещалось даже для молитвы. Посылая отрока на возрастание в киновию Феодосия Великого, святой Савва говорил так: «…чядо, нелепо есть и пакостно сиц’Ъ в лавр без брады имти кого. Се бо и старии скитьстии отцы уставиша, и мня предаша Еуфимиева чядь тако (монахи монастыря Евфимия Великого — Е. Р.), (РГБ. Тр. № 684. Л. 224). Любопытно, что эту же цитату из «Жития Саввы Освященного» приводит в своем уставе и преподобный Евфросин Псковский [465] . Таким образом, «агиографические интересы» преподобных Нила Сорского и Евфросина Псковского совпадали весьма значительно.
465
Порфирий (Успенский)у еп. Второе путешествие. С. 343.
Возвращаясь к сравнению двух уставов, укажем также на то, что и в общежительном Елеазаровском монастыре, и в Нило–Сорском скиту богослужение совершалось по скитскому уставу. Таким образом, задолго до основания Сорского скита на Руси уже существовал монастырь, где действовал скитский богослужебный устав (об этом подробнее будет сказано в разделе «Богослужение»). Вряд ли все эти совпадения случайны.
Скорее всего, они говорят о том большом влиянии, которое оказал преподобный Евфросин Псковский (его личность, устав и жизнь основанной им обители) на преподобного Нила Сорского.
Это влияние настолько характерно, что не исключает возможности личной встречи преподобных Евфросина и Нила. Даже в жизни двух русских святых обнаруживается немаловажное сходство. Из жития псковского подвижника известно, что он, увидев, как в разных псковских церквях по–разному возглашают «Аллилуйя» (в одних — два раза, в других — три), не оставил своих сомнений, а отправился за истиной в Константинополь. По уставу Великой Церкви (храма святой Софии) творили «сугубую аллилуйю», поэтому, вернувшись на Русь, преподобный Евфросин всегда впоследствии неукоснительно следовал этому богослужебному принципу, невзирая ни на какие нападки в свой адрес.
То же стремление в поиске истины всегда обращаться к первоисточнику отличало и преподобного Нила Сорского. Для изучения богослужебной, монастырской и молитвенной практики оба преподобных избрали один и тот же образец: Константинополь и Афон. Возможно, что преподобный Нил, отправляясь в «страны Царьграда», знал о примере своего русского современника.
Итак, правила о монастырском нестяжании не являются особенностью сорского типикона: они, как мы показали выше, содержатся и в «Уставе» преподобного Евфросина, хотя это и не типично для типиконов вообще. Следующая группа правил «Предания» старца Нила уже более традиционна для монастырского типикона: о согрешающих и «самочинниках»; об исхождении из келий и «келейном пребывании»; о рукоделиях; о мере пищи и пития; о странноприимстве. В этом «Предание» Нила Сорского напоминает наставления святых отцов, записанные в древних житиях, например в «Житии преподобного Харитона» (по списку агиографического сборника Нила Сорского). «Завещание» преподобного Харитона своим ученикам, которое находится в тексте жития этого святого, очень близко по своей стилистике и содержанию к монастырским типиконам.
Приведем этот важный житийный текст полностью: «Заповедует убо ученикомъ своимъ о всячьскыхъ, елика къ съставлению иночьскаго житиа подобная. Время убо пищи уставль еже есть скончявающуся дню (1). И не въ сытость ясти, но просящи и еще утробе престаати. Быти же пищи хлебъ токъмо и соль, иных снедей место наполняющи, питие же — вода, и та съ страус хом приемлема и в мру (2). Таже о пнии и молитв завща, дневной вкуп и нощнёй бываем (3). Ненавидти же праздность, яко многих золъ виновну, но дло рукамъ даяти священными псалмы сьлваемо (4). Аще ли же кий помыслъ суетенъ, яко же нкий плевелъ от обыцаго вех врага въ сердечьной ведется земли, постомъ сего и молитвы мечемъ отекати. Да невмщение обрящет горкий своея страсти родити плодъ… (5). Къ сим же поучяше, яко не подобает хожениа чястая творити. Безмолвию же радоватися, матери добродетелемъ сущи и очесъ душевных мудрование художн и чист имущи (6). Ни о человеколюбии же словеса преиде не въепомянута, но и о Tix приЛжн имеяше. Приложи бо рекъ: аще есть мощно, ни единаго приходящихъ тщама отпускати рукама. Да не како утаится вамъ Христа презрти, единого от просящихъ видомъ показавшася (7)» (РГБ. Тр. № 684. Л. 21 — 21 об.; цифровое разделение мое — для удобства прочтения текста).
Итак, в числе основных «составляющих» иноческое житие преподобный Харитон, как говорится в житии, выделил правила о времени и мере пищи, о молитве (правда, в житии это правило только названо, но подробно не оговорено), о рукоделии, о борьбе с помыслами, о исхождении из келий и хранении «безмолвия», о странноприимстве. Эти правила есть в «Предании» Нила Сорского, хотя акценты в своих поучениях старец Нил в некоторых случаях расставил другие.
Меру «пищи и питиа» он определил просто — «противу сил своего тла и души окормлениа кыиждо да творитъ, бгая пресышениа и сластолюбиа» [466] . Правило об обязательном рукоделии в «Предании» Нила Сорского имеет яркий «нестяжательный» акцент, более подробно говорится о «исхождении» из келий и из монастыря, традиционен завет странноприимства: «Аще ли же страненъ кто приидетъ, упокоити его елико по силе нашей, и по сихъ, аще требуетъ, даяти ему благословения хлеба и отпущати его» [467] . В «Предании» Нила Сорского отсутствует поучение о борьбе с помыслами, о молитве и хранении «безмолвия» — главной иноческой добродетели. Но этому Нил Сорский посвятил отдельное сочинение — свои главы «О мысленном делании».
466
Предание и Устав. С. 9.
467
Там же. С. 7.
Излагая общие принципы иноческого жития, Нил Сорский много внимания уделил в своем «Предании» правилам–запретам, цель которых сохранить «благочиние» в монастыре, уберечь иноков скита от падений, от влияния «мира». Именно в этом заключается основное сходство его «Предания» с «Преданием» Саввы Освященного.
Выходить из скита без благословления настоятеля и не в «уставленное» время запрещалось. «Происхождения же отъ обителеи нашихъ творити не просто и якоже прилучися, но точию уставленная и нужднаа. Безвременно бо и не благословно исходити ис клеи нашихъ не подобно, яко глаголеть Великыи Василеи: настаятель благочинна да уставляетъ братии раздаяниа дломъ. Такоже и отхождение комуждо ключимое и подобное да повелеваетъ… » [468] .
468
Там же.