Нил Сорский и традиции русского монашества
Шрифт:
Из «душеполезных бесед преподобного отца нашего Зосимы» Нил Сорский выписал «слово об имениях», в котором старец Зосима говорит, что стяжание есть неупование на Божественный промысел, ибо Господь «не немощенъ есть подати намъ и многая» и «моглъ бы и нас обогатити». Но поскольку монаху достаточно «малых потреб», «сего ради не вверяет многая, милуя нас, да неконечн погибнем» (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 112 об.).
Большинство поучений сборника посвящено личному нестяжанию монахов, главным принципом которого является бесстрастное отношение к «личному имению». Примеры из жизни Нитрийских подвижников, приведенные в сборнике Нила Сорского, показывают, что старцы всегда оставались бесстрастны, если у них похищали из келий ризы, сосуды и другие личные вещи. «Не еже имти пакостно есть, — сказано в поучениях, — но еже съ пристрастием имти». Бесстрастный же, «аще и всего мира имение имать, сице пребываеть, яко ничтоже имя» (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 129 — 129 об.).
Пристрастие к вещам, даже к малым, делает душу несвободной. Поучая своих учеников, святой Антоний Великий брал «или гвоздець, или коньчець какий, или ино нкое от малых вещей и глаголаше: кто за се сварится или прекословит, или злопомнение держить, или скорбить, точию иже есть въистинну погубилъ умъ свой» (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 131 об.). Бесстрастное, т. е. нестяжательное отношение к вещам, согласно святоотеческим поучениям, является необходимым условием победы в духовной борьбе, которую непрестанно ведет монах: «яко сматряют сиа бёсове, да аще видять кого, безстрастн имуща коюждо вещь, еже не смущатися, ни скорбута о ней, познавають, яко сицевый по земли точию ходить, не имать же земное мудрование в соб» (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 132 — 132 об.).
Таким образом, проблема нестяжания была исследована Нилом Сорским всесторонне, в его сочинениях обоснованы принципы как личного нестяжания, так и монастырского, причем последнему уделено наибольшее внимание. Заповедь монастырского нестяжания стала основой жизни Нило–Сорского скита. Меру и основные принципы нестяжания преподобный Нил точно и конкретно оговорил, согласуясь с поучениями святых отцов и древних житий, отобранных им.
Преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоцкий избрали разные формы монастырской жизни: старец Нил — скит, Волоцкий игумен — общежитие. В соответствии с этим они выбрали и разные системы имущественного устройства монастырей. В этом не было противоречия между ними, т. к. обе системы восходят к начальной истории православного монашества, что отражено в житиях древних святых. Но один вопрос они все–таки решали по–разному: вопрос о селах. Неприятие вотчиновладения осталось личным убеждением Нила Сорского.
Система нестяжания, предложенная Нилом Сорским, не распространилась на русские монастыри. Тем не менее Нилов скит три столетия прожил по этой системе. Именно через историю этого скита можно лучше понять характер и своеобразие той части учения Нила Сорского, которая посвящена имущественным отношениям иноков.
Глава 4. Нило–Сорский скит как уникальное явление монастырской культуры Руси XV–XVII вв.
Основные принципы скитского жития по древним источникам
Около 1485 г., возвратившись из паломничества на Святую Гору Афон, старец Нил вместе со своим учеником Иннокентием поселился в лесу на реке Соре, за «пятнадесят поприщ» от Кирилло–Белозерского монастыря. На Соре он бывал и раньше, когда еще, будучи монахом Кириллова монастыря, разбирал межевые дела с соседним Ферапонтовым монастырем [406] . Очевидно, место тогда понравилось старцу Нилу своей уединенностью и пустынностью. Болота, «мхи великие и непроходимые» делали его труднодоступным для мирских людей. Преподобный Нил выбрал Сору как место, удобное для жизни по скитскому обычаю, общий принцип которого он так сформулировал в своих главах «О мысленном делании»: «еже с единем или множае с двема братома житие» [407] .
406
Отводная грамота Кириллову монастырю на пустоши и деревни (1448–1468): «А на отводе были… а старци были Кирллова монастыря Ефросим крылошанин, Ефимей Перхутков, Нил, Игнатий Турок». Г.М. Прохоров считает, что упоминаемый в грамоте старец Нил — преподобный Нил Сорский (Прохоров Г.М. Нил Сорский // Словарь книжников. Вып. 2. Ч. 2. С. 134).
407
Предание и Устав. С. 89.
Традиция скитского жительства восходит к первым векам монашества. Основатель египетского монашества Антоний Великий (356) после 20 лет затвора, как сообщает его житие, жил в окружении своих учеников (РГБ. Вол. № 630. Л. 100). Хотя это не был скит со своим определенным уставом и правилами жизни, но соблюдался основной принцип скитского жития: иноки всегда могли пользоваться наставлениями своего старца и спасались рядом с ним.
Именно о таком устройстве монастыря Антония Великого сообщает и «Скитский патерик» (в тексте все цитаты из «Скитского патерика» приводятся по списку рукописи XVI в. из библиотеки Нило–Сорского скита): «Повода ми Кроние, презвитеръ Нитрийскыя, яко и некогда унынию нападшу ми. Ползы ради приидохъ къ авв Антонию, и дошедшу ми въ монастирь долний, идеже ученици его сдяху, и ждах его видти. Когда убо десятый день схождааше, когда же пятый, яко же хотяше ему Богъ открыта по потреби съшедшихся» (РНБ. Кир. — Бел. № 20/1259. Л. 2 — 2 об.).
Первые египетские монастыри скитского типа основали ученики Антония Великого: святой Аммон и Макарий Великий.
Святой Аммон (между 345 и 350) положил начало подвижнической жизни в Нитрийской пустыни (сорок миль от Александрии), о чем сообщает в своей «Истории монахов» пресвитер Руфин, живший в Египте в 70–х годах IV в. Пятьдесят монастырей, находившихся на Нитрийской горе, подчинялись одинаковым правилам и одному игумену. За Нитрийской горой находилась местность, которую называли «Келлиями» из–за множества рассеянных по пустыне келий. Согласно описанию пресвитера Руфина монашеская жизнь в пустыне «Келлий» была организована как в монастыре скитского типа. «Сюда удаляются только те, кто достаточно приготовился к более уединенной жизни в Нитрии. Пустыня весьма обширна, и келлии находятся одна от другой на столь большом расстоянии, что обитатели их не могут ни видеть, ни слышать друг друга. Отшельники живут по одному в келлии и в глубоком безмолвии, в ненарушаемой тишине. Только по субботам и дням Воскресным они сходятся все вместе во храм и только тогда видят друг друга» [408] .
408
Жизнь пустынных отцев. С. 92.
В описании Руфина названы основные принципы организации жизни монастыря скитского типа: уединение каждого инока (монашеские кельи находятся на достаточном расстоянии друг от друга), общее богослужение раз в неделю, малая соборность (в скиту живут несколько иноков), возможность получить духовное наставление: «тот, кто одарен особым даром назидания» может зайти «к кому–либо со сладостным словом утешения» [409] .
На расстоянии суточного пути от «пустыни Келлий», по описанию Руфина, находилась «местность, называемая Скит» (М. И. Хитров, вслед за П. С. Казанским предполагал, что название «скит» происходит от коптского Schiet, что значит «пространная равнина») [410] . Монастырь, основанный здесь в IV в. святым Макарием Великим (390–391), получил такое же название. Впоследствии подобные ему по укладу жизни и духовному строю монастыри стали называться скитами. Принципы жизни скита и монахов «Пустыни Келлий» были похожи, но сами условия жизни в скиту отличались еще большей суровостью. В описании Руфина скит Макария Великого выделен как наиболее высокий уровень монашеского жития: «Там живут только мужи, уже усовершенствовавшиеся в духовной жизни. Кто ж иначе может жить в таком страшном месте, кроме людей, обладающих безповоротной решимостью и Совершенным воздержанием?» [411]
409
Там же.
410
Там же. С. 102, прим. 2.
411
Там же. С. 102.
Скитский патерик говорит, что не стоит даже («лихо есть и глаголати») рассказывать об аскетических подвигах и постах подвижников скита, т. к. там «и в ленивых несть обрасти обьядение или бесчиние.., скудости ради потрбъ, и ревности подвига сущих и тамо» (РНБ. Кир. — Бел. № 20/1259. Л. 77).
Одновременно с Египтом скитская форма монашеской жизни распространилась и в Палестине. Первые палестинские лавры (первоначальное палестинское название монастырей скитского типа) со строгой уставной жизнью основал преподобный Харитон (ок. 350): Фаран, лавру Сука и Иерихонскую лавру [412] .
412
Феодосий (Олтаржевский), иером. Палестинское монашество. С. 34–35.
Лавра другого палестинского подвижника — Илариона Великого (371–372), в отличие от монастырей преподобного Харитона, не имела строгого устава. Устройство лавры святого Илариона можно представить по его житию. Как и в монастыре Антония Великого, иноки лавры жили обособленно (каждый вел свое собственное хозяйство: возделывал огород), но всегда могли пользоваться советами своего старца (РГБ. Тр. № 684. Л. 62 об. — 64).
Наиболее известными палестинскими лаврами стали монастыри Евфимия Великого (473) и Саввы Освященного (532). Правила жизни египетского скита строго соблюдались в лавре святого Евфимия, который был ревностным подражателем подвигов одного из знаменитых подвижников скита — Арсения Великого (449–450): «и въ сладость послушаше от приходящихъ к нему отець изъ Египта о великомъ Арсении.., и велми тщашеся дланиа его подражати» (РГБ. Вол. № 630. Л. 165 об.). В тексте «Жития Евфимия Великого» неоднократно встречаются поучения подвижников египетского скита, которые Евфимий Великий рассказывал в назидание своим ученикам (РГБ. Вол. № 630. Л. 167 об. — 168).