Нил Сорский и традиции русского монашества
Шрифт:
Н. В. Синицына, как и Н. К. Никольский, высказывала в своих исследованиях мнение, что скит — это, фактически, идиоритм, т. е. особножитие [427] . По мнению Ф. Лилиенфельд, наоборот, в скитской форме монастырского жития можно найти много черт общежительности [428] . Таким образом, проблема что можно считать скитом остается в историографии нерешенной.
Чтобы понять, что есть скит и какой тип монастыря устраивал на Руси Нил Сорский, необходимо рассмотреть традицию скитского жития и Нило–Сорский скит в русле этой традиции.
427
В своей ранней статье «Послание Максима Грека Василию III» Н.В. Синицина писала: «Максим Грек выступает сторонником общежительных монастырей; другой нестяжатель, Нил Сорский, чье учение сложилось также в кокой–то степени благодаря влиянию афонских порядков, наоборот, идеальнй формой организации монахов считал скит, т. е., в сущности, идиоритм» (Византийский временник. 1965. Т. 26. С. 124).
428
Лилиенфелъд Ф. Проблемы исследований о личности и исторической роли Нила Сорского. Проблема метода, (на итал. яз.) // Nil Sorskij е l'esicasmo. Comunita di Bose. 1995. P. 68.
В исторических исследованиях уже неоднократно отмечалось, что в своей монастырской деятельности Нил Сорский руководствовался собственным опытом, полученным им на Афоне «и в странах Царьграда», о чем он сам пишет в 11–й главе сочинения «О мысленном делании», а также святоотеческими творениями [429] . Это бесспорно. Но необходимо конкретное исследование святоотеческих традиций и собственных особенностей устройства Нило–Сорского скита.
Важное открытие в этом направлении сделала Ф. Лилиенфельд, установившая стилистическое и содержательное сходство «Предания» Нила Сорского и «Правил» Саввы Освященного, что свидетельствует о том, что Нил Сорский был хорошо знаком с устройством палестинской лавры Саввы Освященного [430] .
429
Иконников B.C. Максим Грек в России. С. 394; Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 2. М., 1988. С. 264; Синицына Н.В. Нестяжательство и русская православная церковь. С. 85; Архангельский А.С. Указ. соч. С. 25–26.
430
Лилиенфельд Ф. О литературном жанре. С. 92–93.
Рассмотрим вопрос о святоотеческих традициях устройства Нило–Сорского скита шире. Сравним принципы его местоположения, планировки, богослужебный, дисциплинарный устав, внутренний распорядок жизни, хозяйственный уклад с устройством древних скитов.
Нило–Сорский скит в сравнении с устройством древних скитов
Местоположение скита
Зримой особенностью всех скитов является их местоположение. Если киновии, более раскрытые миру по своему характеру, как правило, стоят на открытых возвышенностях с плодородной почвой, в окружении озер и рек, то скиты и лавры, как и кельи отшельников, обычно устраивались в «пустыни». Так могли называться горные ущелья, лесные дебри, главное, это были места необитаемые — пустынные, труднодоступные и малопригодные для жизни.
Показательно сравнение местоположения афонских скитов и общежительной лавры Афанасия Афонского. В своей книге «Путешествие к святым местам» Василий Григорович–Барский отметил, что лавра святого Афанасия стоит «на равном и прекрасном месте», «сидит при воде здравой, текущей изобильно от спуда Афона», «обитель оная много содержит места, ни в чем есть оскудна, но во всем изобильна» [431] . Афонские скиты, напротив, располагались в местах труднодоступных и «скорбных». Свое путешествие в Кавсокаливийский скит Григорович–Барский описывал так: «…идох же три дни зело нужным, жестоким и прискорбным, от части же и ужасным путем, по сухом и остром камени», место скита «есть сухо и голо, и знойно в лете до зела» [432] .
431
Первое посещение Святой Афонской Горы Василья Григоровича–Барскаго. С. 21–22.
432
Там же. С. 22.
Подобным образом он описывал и другие афонские скиты: путь в скит Каруле, по его впечатлению, также «жесток и страшен есть»; иноки здесь «дождевною живут водою и некою дикою капусткою, естественно в разселинах каменных родящеюся» [433] .
Впечатления русского путешественника XVIII в. мало чем отличались от описаний древних скитов Египта и Палестины. Пресвитер Руфин сообщал в своей книге «Жизнь пустынных отцев», что египетский скит Макария Великого «лежит среди обширнейшей пустыни на разстоянии суточнаго пути от Нитрийских обителей. Не ведет туда никакая тропинка, и нет никаких знаков, которые бы указывали путь. Туда доходят по указанию течения звезд… Воды там мало, да и находимая вода — отвратительного запаха, пахнет как–бы смолою, но не вредна для питья» [434] .
433
Там же. С. 49.
434
Жизнь пустынных отцев. С. 102.
Традиция «пустынного» расположения скитов неслучайно устойчиво сохранялась. Ничто, даже красота видимой природы, не должна была отвлекать подвижника от безмолвия, созерцания, изучения Божественных писаний — единственного источника Богопознания. «У тебя перед глазами видимая природа, под руками Священное Писание. Природа для нас не ясна; но писание доступно для нашего разумения. Поелику из природы мы не можем научиться о Христе; остается оттуда познавать Божество Его, откуда знаем о Его человечестве. Одно писание может научить нас об Отце и Сыне и Духе Святом» (прп. Ефрем Сирин) [435] .
435
Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах Церкви. СПб., 1882. С. 90.
Жизнь в пустыни, помимо тягот и лишений, имела особый духовный смысл. В Евангелии дикие, необитаемые места представляются местопребыванием злых духов [436] . «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя» (Лк 11. 24; Мф 12. 43). Поэтому «духовная брань», которую выдерживали подвижники в пустыни, считалась самой жестокой («лютой», по выражению преподобного Нила Сорского) [437] .
Образ «пустыни» в Священном Писаний имеет также прообразовательное значение будущей процветшей земли: «Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс; великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать» (Ис 35.1–2). Это чтение из библейской «Книги пророка Исайи» включено в состав церковной службы на праздник Богоявления как пророчество об оживленнии и возрождении человечества, бывшего до того сухой и бесплодной пустыней. Новое рождение совершилось благодаря тому, что Спаситель принял на себя в Крещении грехи всех людей [438] . Духовный подвиг святых, последовавших за Христом и победивших «духов злобы», также делает пустынную землю плодоносной, изобилующей водными источниками. Неслучайно то же пророчество включено в текст службы преподобному Нилу Сорскому, совершающейся 7 мая.
436
Гладков Б.И. Толкование Евангелия. СПб., 1907. С. 333.
437
Предание и Устав. С. 51.
438
Толковая Библия. Издание преемников А.П. Лопухина. СПб., 1908. Т. 5. С. 384.
Место «пустынное и жестокое» выбрал для своего поселения преподобный, а его монастырь чаще всего называли Нило–Сорской пустынью. «Среди… различных угодий, которыми так изобильна здешняя светлая, счастливая природа, — заметил наблюдательный С. П. Шевырев, — трудно отыскать убежище, более грустное и уединенное, чем эта пустынь.
Вид этого места, с первого раза, дает понятие о том, чего искал здесь святой, и совершенно соответствует характеру его духовных созерцаний, которые известны нам из его творений» [439] .
439
Шевырев С.П. Нило–Сорская пустынь. М., 1850. С. 2.
Воспоминания русских паломников и путешественников, побывавших в Нило–Сорском скиту, созвучны с описаниями египетского скита. Иной природный ландшафт, но тот же суровый характер унылой пустыни виден в них.
Дьяк Иван Плешков в своей «Повести о Нило–Сорском ските» так охарактеризовал жизнь монахов скита: «А елика им бе скорбь случается от уныния и человеческаго ради нивидения, сего словом сказати немощно есть или познати от плотская мудрствующих» [440] .
440
Повесть о Нило–Сорском ските. С. 18.
В рассказе чуда «О явлении во сне Царю Иоанну Васильевичу» отразились сходные впечатления реальных людей, побывавших в Ниловой пустыни: «И прииде к Нилу чудотворцу, и молебное соверши пение, и виде пустынное место уныло и плачевно, и велие душеполезно, и прославив Бога, и житию чудотворца почудився» (РНБ. Кир. — Бел. № 61/1300. Л. 15 об.).
Планировка скита
Принципы планировки Нило–Сорского скита, так же как и его местонахождения, повторяли древние скиты, где кельи стояли на некотором удалении друг от друга и от храма. Этот принцип скитской жизни строго соблюдался, чтобы не нарушать «безмолвие» и созерцание иноков — дабы «не слышно было, как кто к Богу подвизается» [441] .
441
Там же. С. 17.