Нимфоманка из соседнего отдела
Шрифт:
Алла… Я пыталась к ней не придираться, но даже это имя мне казалось слащавым, как и сама девица — кукольная, как Барби. Что это было? Зависть? Ну, наверное. Я не завидовала внешности, я не завидовала количеству денег, которые у Аллы явно были — потому что… Потому что она могла попросту написать на лбу «брендовая девочка» и обойтись без этих лабутенов, без светло-розового явно дизайнерского платьишка в полуазиатском стиле, стоившего больше, чем я за квартал зарабатывала. Да что там, на мою месячную зарплату я из прикида Аллы могла себе позволить разве что сережки. Она была на пару социальных слоев выше, и все равно завидовала я не этому. Предмет моей зависти в адрес Аллы был более конкретным и одушевленным…
На самом деле, оказывается, решила сунуться к Венецкому во время боевых действий я совершенно зря. Подслушать ничего не подслушала, но Алле я, кажется, запомнилась, потому что я не успела себе даже чаю налить, как в дверь кабинета постучались — чисто символически, и ко мне восшествовала Алла. Только фанфар не хватало…
Глава 18
— Можно? — тоном королевы поинтересовалась Алла.
— Конечно, — я на нее поглядела удивленно. Вряд ли она безошибочно нашла мой кабинет, а значит, спросила у Игоря. Ну, он, разумеется, сказал — не дурак же, попробуй не сказать — сразу спалишься. А все равно — будто предал. Хотя если сказал — значит вряд ли его невеста озвучила какие-то кровожадные намерения, и значит верит, что я его не предам, не выверну подлянку и не швырну в лицо беременной дурочке (хотя куда большей дурочкой-то была я) тот прекрасный факт, что у меня с ее женихом интрижка.
— Даша, да? — если бы я верила в научную фантастику, я бы поверила, что Алла была Терминатором. Потому что взглядом она меня сканировала очень старательно. Явно взвешивала что и почем, но… судя по той надменности, с которой она на меня глядела — соперницу она во мне не видела. И мне это было смешно, но зря, что ли, мы с Валем чаще всего в выходные проводили время за игрой в покер? Валь был в глубокой алкогольной и игорной завязке, но напряжение ему надо было куда-то сбрасывать, поэтому он играл со мной — на интерес, иногда — на щелбаны и лишь один раз — на раздевание. Тогда, кстати, я впервые научилась осознанно проигрывать (и не осуждайте, ну один раз же всего, ну да — понравилось, но все равно для регулярных отношений Валь не сгодился, сам сбежал). Он всегда говорил мне, что я фальшивая сучка, раз могу врать с таким хладнокровным выражением лица. И я всегда говорила ему спасибо за этот комплимент.
— Даша, да, — я кивнула, — я чем-то могу вам помочь?
— Возможно, — Алла произнесла это задумчиво, потом оглянулась и задержалась взглядом в углу кабинета. У меня аж на душе похолодело. Там, на подоконнике в стеклянной вазе стояли те три семерки белых роз, что утром оставил в моем кабинете Игорь. Не поднялась у меня рука их выкинуть. Срезала длинные стебли и поставила на окно. Приятно было задевать их взглядом, да и тискать пальцами бархатистые лепестки во время чайных пауз тоже было хорошо.
Я промолчала, ожидая, что если Алле захочется все-таки поинтересоваться их происхождением. В конце концов, в наличии в моем кабинете букета ничего криминального нет, и вот если бы я начала оправдываться и объясняться — вот это было бы палево. А мне меньше всего хотелось сцепляться с беременной ревнивицей. В конце концов, не дай бог застукают — и как мне потом объясняться? А не дай бог ей плохо станет — мне еще и грех на душу взять, что ли?
— У вас щедрый кавалер, — медленно произнесла Алла, и я прямо ощутила, как затрещал подо мной лед. Хотя… Пф, финансовое положение Венецкого могло себе позволить не двадцать одну розу подарить, а тысячу сто двадцать одну. Так что так себе аргумент.
— Еще бы симпатичный был, — вздохнула я, — тогда вообще хорошо было бы.
Алла вопросительно глянула на меня, будто требуя продолжения истории.
— Наш начальник охраны, — пояснила я, хотя и не требовалось, — больше ста килограммов живого веса. Я ужасно боюсь, что в первую брачную ночь он меня раздавит.
Я практически уверена, что «синий чулочек» я была не только для Ленки, но и Алла обо мне сейчас думала примерно так же. По взгляду было похоже, что она рассматривает только этот вариант. Ну, конечно, какая я была Алле соперница? Совсем разные весовые категории. А значит вполне можно построить из себя честную недавалку, которая «до свадьбы — ни-ни». И… Ну, прости, Игорь, что пришлось соврать, что букет не твой, но, в конце концов, Ник к тебе на разборки не являлся. А тут и Иван Георгиевич на что-то сгодился.
— Да, не всем как мне везет, — самодовольно усмехнулась Алла, и я пожала плечами, внутренне желая эту курицу убить. Но слава богу, она все-таки была туповата.
— Кстати, Даша… — протянула Алла, — могу ли я с вами как с женщиной посекретничать?
Вот прям всю жизнь мечтала, ага. Я молча задрала брови, выражая заинтересованность. Режим «офисная крыса» выкручен на максимум.
— Может, вы знаете… Игорь… у вас… с кем нибудь… — господи, вот она, честная куртуазная недавалка, будто только выпущенная из института благородных девиц и смертельно боящаяся озвучить слово «трахается». Как будто оно — слово это — ее пухлые губки как-то осквернит. Венецкий, как ты с этим невинным созданием вообще кувыркался? Или ты-таки ценишь эту неискушенность? Тогда, кажется, я в пролете еще раз. С моей-то коллекцией вибро-дружков… Ох, Даша, ох может, и правда Ник был прав, и не все такие, прости господи, раскованные, как ты?
— Игорь Вячеславович? — наверное, я могла бы поступить в театральный и даже закончить его с красным дипломом. Потому что сама себе я бы сейчас поверила. — На работе? Знаете, не замечала…
— Я тоже не замечала, — задумчиво произнесла Алла, — но с помадой на рубашке он раньше домой не приходил…
Упс. Ну вот тебе, Дашенька, возвраточка. Тебе ж вчера хотелось на Венецком подпись поставить? Поставила. Скажи сама себе «Спасибо», Аллу ты сейчас видишь благодаря самой себе. Хотя сегодня я без макияжа — проассоциировать со мной ту темно-вишневую помаду, которой я подкрашивала губы перед презентацией сейчас было вроде нельзя. Тем лучше. И все равно ситуация была довольно непростая и слегка сюрреалистичная.
— А у Игоря Вячеславовича вы не спрашивали?
Алла на меня посмотрела как на дуру, и это было замечательно. Именно под дуру я и косила.
— Кто ж из мужиков в таком признается честно? — скептически поинтересовалась она. — Он по-любому придумает оправдание. А мне оправдание не нужно.
Я не стала спрашивать, что ей нужно. Скорей всего, девочка хотела отогнать соперницу подальше от своего мужика. Блин, она ведь считала Венецкого своим. Вот это вот заставляло в моей груди шевелиться яростную ревность. Он не принадлежал этой гламурной клуше, нет, не должен был.
Твою мать, Даша, губу подбери уже, срочно!
Алла неожиданно всхлипнула и закрыла лицо руками. Это было как удар под дых.
— Понимаете, Даша-а-а, — с легким подвыванием завсхлипывала девушка, — я же в него… с шестнадцати ле-е-ет. Первая любо-о-овь. С выпускного класса — знакомы-ы-ы, только его и ждала-а-а, а он… он…
Я чувствовала себя циничной стервой. Но… Но я не знала, что мне ей сказать. Ну не падать же на колени и каяться. А что сделала бы офисная крыса, если бы в ее присутствии рыдала беременная невеста шефа. Ладно, а социофобичная офисная крыса? Обниматься же и подставлять свою жилетку для рыданий необязательно?