Нимфоманка из соседнего отдела
Шрифт:
— Да ладно вам, — неуклюже выдавила я, без особой охоты касаясь ее плеча, поглаживая по нему и пытаясь говорить ободряющим тоном, — может, вам поговорить?
— Нет уж, — Алла вскинулась, смахивая с щек слезинки, — я не хочу быть тупой ревнивой кошелкой. Я и так боюсь, что он уйдет и бросит меня одну, с ребенком, а тут… Нет, нет, ни в коем случае.
Дверь моего кабинета распахнулась. Честно говоря, я сейчас была бы рада даже Виталику — если б только он спас меня от рыдающей Аллы. Но в мой кабинет шагнул Игорь, скользнул по мне взглядом — кажется, глазами оценивая обстановку, — и спокойно улыбнулся невесте.
— Аль, водитель тебя ждет, — мягко
— Нет, — Алла качнула головой, — это, наверное, гормоны… До свидания, Даша, спасибо вам за компанию, может, вы к нам на свадьбу придете?
— С удовольствием, — солгала я, про себя именуя себя еще одним нелестным эпитетом. Как бы я ни ненавидела Аллу, сколько бы недостатков в ней ни видела, но лживой дрянью, уже дважды переспавшей с чужим мужиком, в этой компании была я, и никто другой. И мне смертельно хотелось завыть от тоски, осознавая этот факт.
Алла ушла — ушел и Игорь, оставляя меня в одиночестве. Я наконец-то могла расслабиться, я наконец-то могла отпустить в себе необходимость врать. Взяла со стола чашку с остывшим чаем, подошла к окну, уставилась в него. В глазах резало, и хотелось поплакать. Ладно, Дашка, держись. Сегодня пятница, короткий день, осталось всего ничего — а там, вернешься домой, завернешься в свой плед, и вот там можно будет порыдать. А сейчас — сейчас соберись. Через час планерка, и ты, что, хочешь порадовать Зеленцова своей зареванной физиономией?
Это все было… Слишком жестоко. Слишком многое во вселенной требовало, чтобы я от Игоря отказалась окончательно и бесповоротно. У него была невеста — беременная невеста, и сейчас хоть как-то усугублять ее положение… Нет, я не была готова отвечать, если вдруг Алла перенервничает и у нее случится выкидыш. А отвечать бы пришлось — даже если бы никто кроме меня не предъявил мне прямых претензий. Уж я-то бы с себя в таком случае спросила сильнее всех. И я буду исключительно краснокнижной тварью, если все-таки возьму и оставлю свои отношения с Игорем такими, какие они есть. Осталось понять — как от него отказаться? Как перестать замирать всей душой, лишь только встретив взгляд Венецкого.
Я пила свой чай мелкими глотками, глядя в окно — и ничего там не наблюдая. Глаза просто отказывались что-то видеть. Слишком глубоко ушла в себя, ничего толком и не замечала. Именно поэтому когда мне на талию опустились горячие широченные ладони — я чудом не заехала Венецкому локтем в печень. От неожиданности.
— Тише, тише, — шепнул Игорь, утыкаясь мне в шею губами и срывая с моих губ стон. Черт раздери, как? Как мне от него отказаться? Я же вспыхиваю от его присутствия, как чертов бенгальский огонь от прикосновения спички. И он… Блин, да я уже ощущала, как в мое, прижатое к паху Игоря бедро, что-то упирается. Блин, он только-только проводил невесту, и снова здорово… Неисправимый ходок.
— Ну как ты? — тихо поинтересовался Игорь, прижимая к себе. Ладони пока никаких поползновений не начинали, но… я ощущала, не так уж много Венецкого от этого удерживает.
— Паршиво, — ответила предельно честно. Ну а к чему вранье? В конце концов, я не собиралась из себя строить стерву перед ним.
— Ох, Дашка, — выдохнул Венецкий, стискивая меня еще крепче, будто пытаясь в меня зарыться не только лицом, но всем телом, смешиваясь на молекулярном уровне, — прости меня, пожалуйста.
— За что? — фыркнула я, запрокидывая голову. Я сейчас толком ни о чем и думать не могла, разум ослеп от полыхнувших зарей эмоций. Он здесь.
— За то, что так долго с тобой тянул, — от одних только его горячих губ я уже практически пылала чертовой алой зарей, — за то, что это все допустил… За то, что сейчас с тобой себя веду как редкостный мудак…
Я не стала ему говорить, что понимаю, почему он так себя ведет. Я не стала это озвучивать, но вообще-то я действительно понимала, что иначе он — именно Игорь Венецкий — поступить и не мог. Бросать беременную девушку? Ну так а кто виноват? Разве она? Разве это не общая ответственность? И что, мне было требовать, чтобы он это сделал? Перестал быть мудаком для меня, и стал мудаком для Аллы и их ребенка? Да и правда… Не считала я Игоря мудаком, совсем.
Мы просто оба сошли с ума. Не вовремя, совершенно напрасно — но так глубоко, что сейчас — любая перспектива выздоровления казалась невозможной и даже местами сказочной.
— Что дальше, Игорь? — тихо произнесла, прикрывая глаза — и растворяясь в раскаленном жару его тела. — Что дальше?
Он долго молчал. Он так долго молчал, что я — лихорадочно встревожившаяся, уже хотела было сказать, что ответ «не знаю» меня вполне устроит. Я не хотела, чтобы он принимал окончательное — и правильное решение. А неправильного он принять попросту не мог, не такой он был по складу характера — ну, насколько я его изучила за столько лет совместной работы.
Его пальцы, такие теплые, такие желанные скользнули по моим губам, и я — предсказуемая, слабая я — потянулась к ним, чтобы коснуться каждого языком на излете. Мой, мой — сейчас — только мой…
— Подари мне свое завтра, — тихо и даже как-то кротко попросил Игорь, — с утра и до вечера — чтобы в завтра у меня была только ты, и только моя…
Глава 19
Утро было промозглым и серым, как настроение Игоря. В конце концов, он себя всей душой ненавидел за то, что делал. Наплел Алле про необходимость отъезда на место потенциального «эко-поселка», попросил Андрея прикрыть и уехал. И вот сейчас стоял у машины, подставив непокрытую голову мелкому дождю, невидящими глазами глядя, как дерутся у скамейки коты. В душе у Игоря тоже цапались кошки и скреблись, скреблись, скреблись — с противным протяжным воем. Но, тем не менее, несмотря на весь этот раздрай, он уже ужасно хотел увидеть ее, а она все не появлялась… Может, она передумала? Господи, как же темнело в глазах при мысли об этом.
Даша вышла из подъезда и сразу бросилась в глаза. За последние два дня Игорь настолько обострился в одержимости этой девушкой, что переставал видеть других людей, стоило ей только появиться в поле зрения. Господи, ну как ты можешь создавать настолько красивых женщин?
Она опьяняла уже только на взгляд, изящная, как статуэтка, с волосами, которые тут же растрепал ветер, зябко кутающаяся в плащ глубокого синего оттенка. Игорь шагнул к ней навстречу — да, по-джентльменски раскрывая над ее головой зонт, но в первую очередь для того, чтобы сгрести ее в охапку, прижать к себе и, зажмурившись, ощутить то лихорадочное удовольствие, которое поднималось в нем всегда, стоило ей оказаться рядом. И немного для этого было нужно, лишь только вдохнуть сладковатый, изящный запах духов L'Imperatrice, так подходящий этой девушке, лишь только ощутить на лице ее теплое дыхание… Господи, когда он успел так глубоко пустить в нее корни? Когда его зависимость стала настолько острой?