Нина
Шрифт:
Он встал и подошёл к настенному телефону.
– Да, снайпер я неважный, - согласился Бобровский.
– Вот у Нинки твоей муженёк был - вот это снайпер так снайпер. Киллером подрабатывал. Пока его не замочили.
– Я знаю, кем был её муж, - спокойно ответил Михаил.
– У тебя всё?
– Почти. Осталось совсем ничего. Кстати, о птичках. Знаешь, где сейчас твоя Нина? В моей постели. Пойди и спроси, почему она пришла туда.
– И почему же?
– Потому что она - наш человек, Михаил Анатольевич, дорогой ты мой, - многозначительно
– Потому что ты у нас под колпаком, и мы подкладываем тебе кого хотим.
Бобровский встал и разочарованно развёл руками:
– Очень жаль, что разговор вышел таким невесёлым. Но это ведь только начало. Переписку можешь прислать с курьером. Мы ждём до вторника. Тебе когда эфир нужен? В четверг устроит?
Михаил не верил ни одному его слову. «Картотека Интерпола», «доказательная база» - звучит солидно, однако это только звуки, колебания воздуха. Всё, что нёс этот пьяный подонок, было обыкновенной попыткой шантажа без малейших к тому оснований. Так можно запугать челнока или хозяина киоска. Так можно наехать на мелкого чиновника. Игрушечным пистолетом можно напугать старушку в тёмном закоулке, чтобы отобрать у неё пенсию. Но кидаться с таким же «оружием» на танк? На такое способен только Бобровский.
Однако абсурдность требований и неслыханная наглость, с которой вёл себя журналист, говорили о многом. Колеснику было понятно, что, скорее всего за Бобровским стоят люди в генеральских мундирах. Генералы, которым давно пора уходить на покой, чтобы уступить свои кабинеты новым генералам. Генералов много, а кабинетов мало. Приходится крутиться. Приходится наезжать на банкиров, чтобы выбить из них скромную прибавку к грядущей пенсии.
А вот за сообщение о предателе ему надо вынести благодарность. Посмертно. Появление синего «Вольво» на кунцевской даче не было секретом для Колесника. Но теперь ему стало понятно, где надо искать утечку важной информации.
– Ну что ты на меня уставился?
– скривился Бобровский.
– Не веришь про Нинку? Иди да проверь.
– Не уходи, разговор не окончен, - предупредил его Михаил и вышел из бильярдной.
– А я и не собирался никуда уходить, - насмешливо сказал журналист ему в спину.
Михаил, поднявшись по лестнице, замедлил шаги возле Петькиной комнаты. Бесшумно ступая по ковровой дорожке, подошёл к последней двери и толкнул её. В комнате было темно.
Он шагнул через порог - и едва успел пригнуться. Он даже не заметил, а почувствовал, как что-то, рассекая воздух, стремительно летит в него из темноты. Удар, треск - и кто-то накинулся на него.
Михаил увернулся от нападения, перехватив тонкие крепкие руки.
– Нина! Ты что!
– Сволочь… сволочь…
– Да ты что… опомнись! Опомнись!
Он сильно встряхнул её, выпустил, но она тут же схватила его за горло. Ему пришлось ударить её по ребрам и оттолкнуть от себя. Нащупав выключатель, он зажёг свет.
– Всё? Ты в порядке? Не ушиблась?
– Миша… Мишенька… это ты… - сидя на полу, она схватилась за голову.
– А я… я думала…
Он подобрал с пола каминную кочергу и посмотрел на дверной косяк, в котором зияла глубокая щель. Если бы Нина не промахнулась на несколько сантиметров, удар пришёлся бы как раз в висок.
– Боже мой! Милостивый! Я думала, это он, он… я его ждала, тогда не убила, убила бы теперь…, а это ты…
Михаил встал на колени рядом с ней и прижал её голову к своей груди:
– Успокойся. Успокойся, ничего страшного. Я всё знаю, ты не виновата…
– Я не виновата… он предал… он привёл милицию… тогда… они застрелили Сашу, он снимал…, я бы его убила… стреляла в него, промазала… Боже мой, и теперь тоже… промазала! Слава Богу! Мишенька! Это же ты! Прости меня…
Он гладил её, прижимая к себе, и пытался успокоить.
– Не думай ни о чём, всё в порядке…
– Он… он всегда домогался меня… я его ненавижу… он как чума, он всех хочет заразить… он сказал, чтобы я пришла, иначе он всё тебе расскажет…
– Что расскажет?
– Что я была в психушке, что я стреляла в него… из-за Саши.
– Успокойся, Ниночка. Запомни, в наших отношениях это ничего не меняет. И никто никогда и ничего не сможет изменить в наших отношениях. Никто. Никогда. Запомнила? Сейчас он уйдёт. Я вызову машину. А потом я его накажу. Сам. Пойдём.
Он помог ей подняться.
– Я тебя не задела?
– спросила Нина, ощупывая его лоб.
– Милый, страшно подумать…
– А ты не думай. Можешь идти?
Не дожидаясь ответа, Михаил поднял её на руки и понёс по коридору. Он хотел отнести её в спальню, но тут, как назло, зазвонил мобильник. Нина освободилась от его объятий и встала, держась за стенку.
– Я выйду на балкон, - сказала она, приложив ладонь ко лбу.
– Задыхаюсь.
Михаил открыл перед ней балконную дверь и поднёс к уху телефон. Он с удивлением услышал голос Воронина.
– Командир, есть вопрос. Человек, который к вам приехал, он один?
– Один.
– Я чего спрашиваю… Может, он с сопровождающим приехал? Не говорил ничего на эту тему?
– Может, и с сопровождающим, - подумав, ответил Михаил.
– А что?
– Да тут какая-то «восьмёрка» проскочила на территорию, но в посёлке никто её не видел. На КПП дед говорит, что свернула в нашу сторону. Но у нас её нет. У соседей я смотрел, тоже нет. Вот я и думаю, командир, что неспроста у нас гости.
– Ты меньше думай, полковник. Ты лучше пришли ко мне двоих, и транспорт организуй. Отправим моего гостя домой, а то ему что-то тут нехорошо стало.
– Командир, не могу организовать. Я сейчас тут по лесу гуляю, по следу иду. Похоже, «восьмёрка» в лес повернула.
– Ладно, сам ребят позову. У тебя всё?
– Пока всё. Нет, не всё, - торопливо добавил Воронин.
– Командир, вы… Просто на всякий случай. Для профилактики. В общем, занавески на окнах сдвиньте, свет минимальный, и к окнам не подходить. Как поняли?