Ниндзя в тени креста
Шрифт:
Кроме лука, меча, нагэ-тэппо и сюрикенов, он взял еще и кудзари-тигирики – цепь с двумя железными гирьками на концах. Гири он прикупил у старьевщика все в том же Лижбоа, а цепочку ему продал какой-то прохвост, скорее всего, мелкий портовый воришка. Он предлагал Гоэмону кучу разных вещиц по очень низкой цене, но юноше приглянулась только прочная цепочка. Гирьки были с ручками в виде колец, так что прикрепить их к цепи не составило особого труда. Это сделал за малую плату кузнец, который все выспрашивал у Гоэмона, зачем ему такая странная вещь.
Знал бы он, что кудзари-тигирики – очень опасное оружие, особенно в опытных руках. А ниндзя управлялся с ними блестяще. Гирьки
Дорога до асьенды [69] , где жила семья сеньориты Гразиелы Гимарайнш да Коста, рассеяла опасения Гоэмона. Она шла среди полей, по равнине, и только местами встречались россыпи огромных валунов и лесные заросли. Ниндзя был постоянно настороже, но ничто не подсказывало ему о грядущей опасности. Тем не менее он немного успокоился только возле ворот усадьбы бывшей возлюбленной фидалго.
69
Асьенда – крупное частное поместье в Испании и Португалии.
Что касается самого де Алмейды, то ему было наплевать на возможное нападение разбойников; мыслями он был возле Гразиелы и всю дорогу составлял проникновенную речь, которая не затронула бы ее честь и в то же время имела обличительный уклон. Как она могла променять Фернана де Алмейду на это ничтожество, Мигела Диаша?! И главным посылом предстоящих ему риторических упражнений было: «Вернись ко мне, я все прощу!»
У ворот асьенды, окруженной высоким забором, благодаря которому был виден лишь второй этаж дома с двумя балконами, их встретил привратник, здоровенный верзила, вооруженный увесистой дубиной. Скорее всего, он был еще и стражем. Привратник ходил туда-сюда, как пес на цепи, и что-то тихо напевал. Фидалго надменно посмотрел на него сверху вниз и сказал:
– Открывай ворота!
– С какой стати? – поинтересовался страж. – Мой сеньор не ждет сегодня никаких гостей. Мне приказано держать ворота взаперти.
– Тогда пойди и скажи своему господину, что к нему прибыл с визитом дон Фернан де Алмейда! Да побыстрее, увалень!
– Прошу не судить меня строго, но я должен огорчить высокочтимого сеньора, – с нескрываемой насмешкой ответил привратник. – Именно вас и не велено пускать… даже на порог.
– Что-о?! – Де Алмейда схватился за рукоять меча. – Да как ты смеешь, скотина?! За такую наглость я сейчас порежу твою тушу на куски!
– Меня предупреждали, что сеньор де Алмейда не в меру горяч, поэтому не взыщите, но мне придется кликнуть подмогу…
Надрывать голосовые связки ему не довелось. Ворота отворились, и перед фидалго в полном боевом облачении встали несколько человек. Похоже, они давно были наготове, прячась за воротами. Гоэмон, взглянув на них, мысленно расхохотался. Крепкие крестьянские парни легко управлялись с любым сельскохозяйственным инструментом, но только не с оружием. Их кольчужные рубахи были надеты косо-криво, копья они держали, как вилы, а тот, у кого был единственный на всю компанию меч, держал его с таким видом, будто боялся порезаться. Вместо того чтобы охватить фидалго и Гоэмона полукольцом, как того требовала воинская тактика, горе-солдаты сбились в кучу и каждый из них старался, чтобы впереди оказался не он, а кто-то другой.
Оно и понятно – сражаться с дворянином никому из них не хотелось. Это все равно что пойти на верную смерть. Но приказ господина обязывал хотя бы изобразить воинственность. Вот они и старались. Правда, этого нельзя было сказать о привратнике. Он явно прошел воинскую службу и намеревался вступить в схватку на полном серьезе. Его длинная дубина, окованная на толстом конце железом с острыми стальными шипами, была весьма опасным оружием даже для тяжеловооруженного рыцаря.
Гоэмон достал лук, наложил стрелу на тетиву и с нехорошим спокойствием пристально уставился на верзилу. Тот немного занервничал, но все равно не стушевался. Фидалго достал свой меч и уже готов был атаковать, но тут раздался женский крик:
– Стойте! Остановитесь, прошу вас, дон Фернан!
Из ворот выбежала стройная черноволосая сеньорита. «Похоже, это бывшая возлюбленная фидалго», – понял Гоэмон. Он убрал лук и почтительно склонил голову. Тем временем сеньорита Гразиела налетела на бедолаг, которые изображали солдат:
– Все пошли прочь! А ты чего стоишь, как столб?! – набросилась она на верзилу. – Оглох, что ли?
– Но госпожа, мне приказано…
– Пошел вон! Здесь я приказываю!
Привратник пожал плечами и неохотно последовал за остальными, которые были без памяти рады, что отделались так легко. Девушка обернулась к де Алмейде.
– Я рада, что вы живы… – тихо сказала она, виновато опуская глаза.
– Спасибо хоть на этом, – процедил сквозь зубы фидалго и бросил меч в ножны. – Как же так, сеньорита? Почему меня встречают здесь как врага? Это так вы свою радость выражаете?
– Отец приказал… Я не вольна в своих действиях.
– Жаль, что ваш отец уже стар и я не могу вызвать его на поединок. Моя честь задета, и я просто обязан требовать удовлетворения. Но я знаю, кто стоял за доном Диего да Коста, когда тот отдавал приказание слугам не пускать меня и на порог своего дома. И он поплатится за это!
– Нет! Вы не сделаете этого, дон Фернан!
– Почему?
– Потому что я так хочу!
– Ах, да, я и забыл, вы ведь помолвлены с Мигелем Диашем… Какая печальная участь для женщины – стать вдовой, так и не вкусив прелестей семейной жизни.
– Дон Фернан, не заставляйте меня думать, что вы глупец! Убив Диаша, вы станете изгоем. Люди альгвасила [70] будут охотиться на вас, как на дикого зверя. Или вы забыли, что Мигел Диаш – дальний родственник алькальда [71] ?
70
Альгвасил – в Испании и Португалии младшее должностное лицо, ответственное за выполнение приказов суда и трибуналов. Альгвасилу подчинялись алькальды и исполняли роль полицейских.
71
Алькальд – в средневековой Португалии и Испании времен Реконкисты административная и военная должность, соответствующая воеводе на Руси.
– Я все помню. Но мне уже терять нечего… – Де Алмейда горько улыбнулся. – Диаш забрал у меня все: мой замок, мои земли, невесту и даже заберет мое честное имя, если я не вызову его на поединок.
– Простите меня, дон Фернан… – По лицу сеньориты Гразиелы покатились слезы. – Мне сказали, что вы погибли… Я год носила по вас траур. Мое бедное сердце разрывается от боли… но я уже ничего поделать не могу. Вы верно сказали – я помолвлена с Мигелем Диашем. Что-либо изменить невозможно. Поздно… Это мой крест и нести его я буду сама. Не делайте мне еще больнее своим безрассудством. Иначе я просто умру, лишив себя жизни. Прощайте, дон Фернан…