Нити судьбы
Шрифт:
"Красивыми? Ты меня просто с утра не видел!" – про себя подумала я, а вслух сказала:
– Ты знаешь... Я из тех людей, которые в первую же встречу составляют себе мнение о человеке. И изменить это моё первое мнение очень сложно. А ты мне не понравился с первого взгляда.
– А ты, оказывается, не только смелая, но и прямолинейная!
– рассмеялся Кайома.
– И ты мне нравишься всё больше и больше.
– Да неужели?
– буркнула
– А вот ты мне нравишься всё меньше и меньше.
– Кайома!
– позвал кто-то.
– Подойди сюда! Дело есть.
– Эх, что же вы так не вовремя-то со своими делами?
– вздохнул парень, вставая из-за стола.
– Ну, что ж. Как ни прискорбно, но я должен идти. Скоро увидимся, Милена, - и он ушёл.
– Блин, почему этот придурок ко мне прицепился?
– с раздражением спросила я Дорея, который ни разу не вмешался в мой разговор с лидером "Макфея".
– Я ему практически открыто уже заявляю, что он меня бесит! А что я слышу в ответ? То, что я ему ещё больше нравлюсь!
– Может, твоё отношение Кайому и привлекает?
– ответил Дорей.
– Конечно, он многим в "Шисуне" не нравится, но говорить ему об этом настолько откровенно... На такое никто не решается. А тут являешься ты, которая говорит ему об этом совершенно спокойно. Вот ему и стало интересно.
– Так мне, чтобы он не лез, надо было молчать в тряпочку?
– усмехнулась я.
– Ага, не дождётся! Хотя... Вот что странно. Несмотря на общение с этим бандитом, моё настроение нисколько не ухудшилось.
– Это всё благодаря Николь, - сказал демон.
– Что ты имеешь в виду?
– удивилась я.
– Способность у этой девушки такая. Её кожа выделяет гормон радости - эндорфин. И, когда она общается с кем-то, у её собеседника повышается настроение. Чтобы это произошло достаточно пообщаться с Николь всего несколько минут, - объяснил Дорей.
– Ух ты, какая интересная способность!
– Ага, только, по большому счёту, бесполезная. Ну, повысишь ты маньяку, который нападает на тебя, настроение и что? Тебе от этого лучше станет?
– Почему бесполезная? Между прочим, когда у преступника хорошее настроение, он гораздо лучше поддаётся уговорам, - пробормотала я, посмотрев на часы.
– Ну что? Пошли записываться на факультатив?
– сказала я Дорею, вставая из-за стола.
– Ты иди, а у меня появились дела. На факультативы записываются в учительской, которая находиться на втором этаже. Ты её сразу найдёшь.
– Сразу найду? Мне что-то такое директор говорил про мою комнату, - пробормотала я.
– Хорошо. Я пошла. А ты-то когда вернёшься?
– Часа через два, не раньше, - сказал он и тут же исчез, как будто растворившись в воздухе.
– Надо будет потом сказать Дорею, чтобы он не исчезал так неожиданно, - решила я и направилась в учительскую.
Я ожидала, что с учительской получиться так же, как и с моей комнатой. То есть, найти сама я её не смогу и опять придётся кого-то спрашивать. Но я ошиблась. Учительская оказалась первой же дверью на втором этаже. Я подошла к двери и хотела зайти, но услышав голоса завуча и Шейна Келлера, почему-то передумала. Я захотела узнать, о чём они говорят.
– Шейн, да что с тобой творится?
– обеспокоенно сказал Вейн.
– Ты какой-то задумчивый с того момента, как мы привели эту новую ученицу - Милену Бэлоу - в школу! Надеюсь, ты в неё не влюбился?
– Нет! Здесь дело в другом!
– быстро ответил Шейн.
– Просто... меня кое-что беспокоит.
– То, что тебя кое-что беспокоит - это я заметил, - с раздражением бросил Доминик.
– Что именно?
– Понимаешь, когда я вчера заглянул в мысли Бэлоу, - начал Келлер.
– Я машинально заглянул в её прошлое. Ну, глубоко я не копался - так, поверхностно посмотрел, но... В общем, было что-то странное в воспоминаниях Милены семилетней давности. Короче, у меня было такое чувство, что они фальшивые. Ненастоящие.
– Что? Что значит - ненастоящие воспоминания?
– удивился завуч.
– Это когда кто-то специально изменяет человеку память. Человек помнит то, чего на самом деле не было, а настоящие воспоминания для него закрыты. Такое обычно делают, если человек стал свидетелем какого-то преступления, а преступником оказался либо отличный гипнотизёр, либо телепат высокого класса. И вот, чтобы не убивать свидетеля, этот преступник просто стирает ему воспоминания и заменяет их на фальшивые, поддельные, - объяснил Шейн Келлер.
– Но кому могло понадобиться стирать память Милены Бэлоу? Насколько я знаю, она до двенадцати лет жила роскошной жизнью, хотя и с нелюбящим отцом. По-моему, она никак не могла влипнуть в какую-то историю. По крайней мере, даже если бы это и случилось, её отец наверняка бы знал об этом, - произнёс Доминик Вейн.
– Да дело не только в этом!
– воскликнул преподаватель по рукопашному бою.
– Проблема в том, что поддельные воспоминания делаются на короткий срок, то есть на время совершения преступления, а это обычно не больше пары часов. У Милены же... Её ненастоящие воспоминания занимают два года! Понимаешь? Она не помнит двух лет своей жизни! Ну, точнее, помнит, но не то, что было на самом деле.
– М-да... И что будем делать? Попытаемся вернуть ей настоящую память? Ты, вообще, сможешь это сделать?
– Не знаю, - честно ответил Шейн.
– Во всяком случае, это будет очень трудно сделать. Без всяких сложностей вернуть ей память может только тот, кто и стёр её. Хотя, правильнее говорить, не стёр, а закрыл фальшивкой. Но я не уверен, стоит ли нам лезть в это или оставить всё, как есть. В конце концов, мы не знаем, кто и зачем закрыл воспоминания Милены Бэлоу. Вдруг она вспомнит такое, что никогда и не хотела бы вспоминать.