Нивей И Аурей
Шрифт:
Сразу стало понятно, что участники происшествия хорошо знакомы друг с другом, и спор о том, кто из них на самом деле круче - это давний спор старых друзей между собою.
Вместо взаимного приветствия состоялся короткий и энергичный обмен мнениями, примерно следующий.
– Ты!
– выдохнул господин Опивкин в лицо оппоненту обвинение и сжал погруженные в карманы брюк руки в кулаки со всем, что там в них попало.
Распустил кулаки и снова сжал, и это нехитрое упражнение позволило мэру взять себя в руки.
–
– дерзко ответил своим железным аргументом владелец тойоты и подобрал пальцы босых ног, выдергивая из земли зажатые между ними травинки. Обувь, как мы помним, бультерьер потерял в схватке с курортником в красных трусах, но на что бультерьеру обувь?
– Виталик, на этот раз ты попал!
– сказал господин Опивкин, подождав, пока пар из его ушей не стравится до приемлемого уровня. Он всегда гордился тем, что умеет хорошо себя контролировать.
– Ты сам попал!
– не сдавался так просто его противник, имея в виду, видимо, разбитую фару.
– Что!
– взревел мэр, не привыкший, чтобы ему дерзко возражали, но вовремя, не вынимая рук из карманов, вновь взял себя в руки.
– А я вот сейчас вызову начальника ГАИ, и мы быстренько лишим тебя, наконец, прав. Для начала. А потом мы подсчитаем ущерб. И определим реальные убытки. И посмотрим, как ты будешь их возмещать. Вот, кстати, и они.
Господин Опивкин имел в виду полицейских.
Патрульная машина как раз подкатила бесшумно и, мягко ткнувшись бампером в бетонный блок, остановилась. Из машины выбрался полицейский офицер. Обойдя тойоту справа, он остановился рядом с мэром. Настороженно козырнул и замер в ожидании указаний. И они тут же последовали.
– Оформляй ДТП, - коротко приказал господин Опивкин полицейскому.
– Какое ДТП!
– взвился Виталик, так что воротник апаш на его рубахе с короткими рукавами стал торчком.
– Какое ДТП? Мы на газоне, не на дороге. И ты сам нарушитель. Такой же, как и я.
– Я здесь мэр, ты не забыл?
– Пока да, - изо всех сил дерзил Виталик.
– Но что ты будешь делать потом? На следующих выборах? Снова будешь просить помочь?
Мэр оглянулся на начавшую собираться толпу зевак и вынув руки из карманов потер одну о другую.
– А ты куда смотрел?
– спросил он полицейского.
Тот, не проронивший за все время присутствия ни единого слова, молча пожал плечами.
– Ты уволен, - уведомил его градоначальник о только что принятом им кадровом решении.
Полицейский поморщился и закусил губу. Развернувшись на каблуках, он в обратном порядке обошел вокруг тойоты. Вернувшись к патрульной машине, он в сердцах зашвырнул в нее сорванную с головы форменную фуражку, затем плюхнулся на сиденье водителя, оставаясь ногами на земле. Он обхватил свою бедную растрепанную голову руками, уперся локтями в разведенные широко колени и замер в немом горе.
– Ты попал, я сказал!
– продолжил гнуть свою линию господин Опивкин.
– Пьяный, что ли?
– Ты что, не знаешь, какой я пьяный?
– резонно возразил Виталик.
– И вообще, не начинай, а то я за себя не ручаюсь. И так день сегодня неудачный, только от одного ДТП отмазался, а тут ты!
– Ну и сидел бы дома!
– А я куда еду? Вон дом-то!
– Виталик ткнул пальцем в сторону торчавшей из-за трехметрового забора на противоположной стороне улицы красной крыши.
– Я до дома десять метров не доехал!
– Ничего не знаю, - сказал господин Опивкин, - надо было дома сидеть, раз уж день неудачный. Кто тебя в шею толкал?
Краснолицый только досадливо поморщился и мотнул головой.
– Ладно, - резюмировал мэр, - пора кончать этот концерт. Бесплатный цирк для гостей города-курорта. Эй, ты!
– окликнул он полицейского и взмахом руки пригласил его приблизиться, продублировав для верности команду голосом: - Иди сюда!
– Работать хочешь?
– спросил он подбежавшего на негнущихся ногах служивого. Тот усиленно закивал головой, глаза его, было потухшие, ожили и радостно заблестели.
– Ладно, я не злопамятный, - сказал господин Опивкин.
– Суров, как говорится, но справедлив. Но - будешь должен. Вот тебе работа. Заберешь у этого ключи, - он указал пальцем на присмиревшего бультерьера.
– Машину его загонишь на площадку за Горисполкомом, знаешь куда. Потом вернешься за своей, вернешься и станешь там же, и будешь охранять, пока я не скажу. Понял?
Полицейский вытянулся в струнку и взял под козырек.
– К пустой голове, - напомнил ему мэр. Неожиданно для себя он улыбнулся: ему нравилось видеть усердие у подчиненных. Кроме того, ситуация вновь была под контролем, и это не могло не радовать.
– А ты поедешь со мной, - сказал он водителю тойоты.
– Будешь сидеть в моем кабинете, пока фару не заменишь. Все, поехали, некогда.
– Эх, - сдался непреодолимости обстоятельств Виталик. Он забрался по пояс в свое авто и вытащил из его недр две бутылки пива, зажатые между пальцами левой руки как две бирюльки.
– Вам нельзя, а мне теперь можно, - отыграл назад он пару очков. Он бросил ключи полицейскому, которые тот поймал на лету.
– Там и для тебя бутылочка есть, - сказал ему краснолицый.
– Можешь взять. Но больше по машине не шарься, я потом проверю, понял?
Лицо полицейского, зеркало его полицейской души, отразило всю степень его понимания.
Понимание было полным, поскольку полицейский давно уже был не мальчик, при этом полицейским работал всю свою жизнь, сколько себя помнил. Иными словами, высококвалифицированный был специалист.
Все расселись по машинам в установленном порядке, захлопали закрываемые черные дверцы, словно вороньи крылья, взревели моторы, стая снялась с места, и через минуту о происшествии напоминала лишь кучка битого стекла на зеленом газоне. Однако и его, отставив в сторону ведерко с краской, тут же стал собирать на совок человек в оранжевой униформе.