Нивей И Аурей

Тарасов Геннадий Владимирович

Убедившись, что все в порядке, ангелочек вернулся к своим соплеменникам и вновь занял место между Рыжим и Белым.

– Тут главное не прозевать момент, - поделился он опытом.

– Значит, она все-таки существует!
– вырвалось у изумленного Рыжего. А Белый вскочил на ограду и, протянув руки к распростертому на земле телу, продекламировал: - Так вот ты какая, душа!

– Прикалываетесь?
– спросил ангелочек уныло.
– Валяйте, я не против...

– Вовсе нет, - поспешил успокоить его Рыжий.
– Что касается

меня, я совершенно искренен. Одно дело знание теории, и совсем другое - вот так, непосредственно, в первый раз живьем увидеть основу основ... Живой кирпичик мироздания... Я в восторге!

– Кроме того, - поддержал друга Белый, - радостно, что справедливость восторжествовала.

– И правда, восторжествовала, - согласился ангелочек.
– Остался жив - скажи спасибо.

– Спасибо... сынок...
– прохрипел мужик на земле и задергался в попытках принять сидячее положение. Получилось это у него не сразу, сначала ему пришлось перевернуться на живот, подломив под себя правую руку. Затем счастливчик, зарываясь лицом в рыхлую землю, встал на четвереньки, и только потом ему удалось сесть. Тут, словно переполнив сосуд, из его сломанного носа обильно потекла густая алая кровь. Мужик закрыл нос рукой, но это не помогло ему справиться с кровотечением, кровь пробивалась между пальцами и несколькими ручьями текла на землю, где смешивалась с ней, превращаясь в дьявольское тесто и в кровавое месиво одновременно. Кровь совершенно заполнила его нос, но и, стекая по лицу, не давала ему дышать ртом. Мужик стал задыхаться и вновь завалился на спину.

– Э, надо спасать человека, слушай!
– всполошился первым инвалид-кавказец. Из заветного своего рюкзачка он достал большую, относительно чистую и относительно белую тряпку и, протянув ее стоявшему рядом с ним молодому человеку с таким же, как у него носом, кивнул ему своей тяжелой и седой коротко стриженой головой.
– Возьми, замотай, перевяжи его! Быстро!

Юноша схватил тряпку и беспрекословно бросился выполнять указание старшего. Подбежав к пострадавшему, он стал вытирать ему кровь, которая текла уже не столь обильно, как поначалу, и сделалась густой и почти черной. Когда юноша вытер кровь с губ мужика, тот судорожно, с хрипом втянул воздух через освободившийся рот и закашлялся, забился в конвульсиях.

– Наверное, он без сознания, - сообщил молодой кавказец.
– Надо в больницу везти, а то умереть может.

Парень, с которым дрался мужик, почесал за ухом и, сжимая и разжимая кулаки, стал затравленно озираться. Его глаза инопланетянина при этом отсвечивали зеленым холодом.

– В больницу, да, - повторил кавказец-инвалид. Чувствовалось, что он привык отдавать распоряжения, потому и взял руководство операцией по спасению на себя.
– Кто сможет его в больницу отвезти?
– спросил он громко.

– Я смогу, - сразу ответил один из зрителей.
– У меня тут такси. Только бесплатно я не повезу.

– Э, что ты за человек? А?
– спросил таксиста кавказец.

Тот пожал плечами.

– Ладно... Слушай, посмотри, у него там, в карманах что-нибудь есть?
– обратился колясочник к помощнику.

– Ничего нет, - сообщил тот.
– У него и карманов-то нет.

– А родные, может, у него есть? Кто знает, э?
– продолжил опрос кавказец.

– Ну, я ему родственник, - неожиданно признался молодой боец.
– Папаша он мой. И что дальше?

Присутствующие, включая ангелов, изумленно смолкли, ошеломленные веселым, но совершенно непредвиденным вывертом сюжета.

– Да как же это ты, отца-то?
– спросил, наконец, кавказец.

– Поучил маленько, - ответил молодец.

– Отца поучил?
– не поверил ушам своим кавказец.

– А что, и отца. Всех учить нужно, когда нужно. Вот ты напросишься, и тебя поучу.

– Рискни, малыш, - предложил инвалид.
– Просто подойди ближе.

Драчун, оценивая, взглянул на инвалида исподлобья, уперся в мощные, привыкшие вращать колеса каталки руки, и вновь потер кулаки.

– Живи пока, - сказал.

– Тогда не болтай попусту, - отрезал кавказец.
– Вези папу в больницу.

– Не повезу, - отрезал сынок.
– Но денег дам, папа все-таки.

Он резким движением, поскольку был раздражен, скинул с плеча руку девицы, попытавшейся было удержать его от доброго поступка, и подошел к водителю такси. По пути он поднял с земли и нахлобучил на голову красную бейсболку, выбив ее предварительно о колено. Вытащил из кармана смятый комок банкнот и, выдернув из него несколько бумажек, отдал водителю.

– Хватит?
– спросил хрипло.

– Еще надо, - посчитал наличные таксист.

– Хватит!
– отрезал парень. Но, подумав о чем-то, добавил еще пару купюр.
– Только ты его не в больницу, ты его к маме Жанне вези. Знаешь, где?

– Знаю, - кивнул водитель, - как не знать. Мне все равно, куда везти, когда платят.

Разобравшись с таксистом, парень вернулся обратно и встал рядом с девицей. Он обнял ее за плечи, и они, прижавшись друг к другу, молча и не участвуя, наблюдали, как добровольцы из толпы зрителей, отрабатывая полученное ранее удовольствие от зрелища, грузили на заднее сиденье такси, которое водитель предусмотрительно застелил полиэтиленовой пленкой, так и не пришедшего в себя папу.

Когда машина с телом убыла, парень помотал головой, как бы отрешаясь от ненужных мыслей, и взъерошил рукой жесткую щетку чубчика.

– Ладно, пошли домой, - сказал он девице.
– Недельку поживем спокойно, одни, как ты хотела.

– А не нужно было называть меня шлюхой!
– с вызовом сказала девица.
– Я его предупреждала.

– Ну, какая же ты шлюха?
– улыбнулся ей парень.
– Так, маленькая шлюшка...

Девушка, было, насупилась, но тут же улыбнулась в ответ.

– Но ведь я только твоя шлюшка, - сказала она.
– Твоя-твоя... Женщина должна уметь быть в постели шлюхой.

– Да, да...
– снисходительно согласился парень. Он чувствовал себя героем, терминатором, способным сломать нос или проломить голову любому.

Обнявшись, они пошли прочь от ристалища. Своим синим платьем и соломенными волосами, девица напоминала василек посреди ржаного поля. Бейсболка юноши покачивалась над ней, словно головка цветущего мака.