Ночь, когда она умерла
Шрифт:
— Такие вечера лучше всего подходят для чтения под теплым одеялом.
— Ты не поможешь даме раздеться?
Я снял с ее плеч плащ и на пару секунд замер, глядя на нее. Из одежды на Ванессе были только чулки и обычные для нее туфли на высоком каблуке. Она подняла бровь и посмотрела на меня.
— Тебе… тебе, наверное, холодно? — Это было единственным, что я смог сказать.
— Конечно, холодно. — Она взяла из моих рук плащ и бросила его на диван. — Даму ты раздел. Любой джентльмен на твоем месте теперь помог бы ей согреться.
В тот вечер на моем дне рождения, несмотря на расслабляющую атмосферу и выпитый
В какой-то момент мы приблизились к той грани, когда физическая оболочка требует отдыха, но тело вопреки всему требует еще, и сколько бы оно ни получало, ощущение удовлетворения даже не маячит на горизонте. Это было похоже на то, что я испытывал… в постели с Изольдой. Мне было противно думать об этом, но в те минуты эта мысль доставляла мне какое-то извращенное удовольствие. И Ванесса будто прочитала мои мысли. Она положила руки мне на плечи и легко, неуверенно оттолкнула.
— Вивиан, пожалуйста, я сейчас сойду с ума. Давай остановимся на минуту.
— Какого черта?
— Умоляю. Дай мне вздохнуть.
— Ты, как всегда, думаешь только о себе!
Она снова оттолкнула меня, на этот раз грубее и, освободившись, взяла мой портсигар. Я смотрел на то, как она подкуривает две сигареты и протягивает одну из них мне.
— Извини, я не хотел этого говорить. Не знаю, кто меня тянул за язык… нам на самом деле нужно остановиться на несколько минут. По-моему, мы оба сошли с ума.
Ванесса улыбнулась и выдохнула опиумный дым мне в лицо. За этот вечер я изучил ее тело до мельчайших изгибов, не было ни одного миллиметра кожи, к которому я бы не прикоснулся, но больше всего мне хотелось, несмотря на ее протест, прижать ее к кровати и продолжить это делать. И еще больше мне хотелось, чтобы она при этом продолжала протестовать и сопротивляться.
— В нас обоих вселился злой темный бес порока, — сказала она.
Очень смешно, подумал я, но вернул ей улыбку.
— Это такое странное ощущение, когда… полностью отпускаешь вожжи, — продолжила Ванесса, снова затягиваясь. — Необычное, но приятное. У тебя когда-нибудь до этого было такое?
— Настолько? Ни разу.
— Я почему-то так и подумала. — Она помолчала. — Я только что три часа подряд трахалась с мужчиной, и теперь хочу еще. Интересно, что бы это значило?
— Тебя не удовлетворяют женщины? Ты хочешь об этом поговорить?
Ванесса стряхнула пепел с сигареты.
— Я оценила ваш юмор, доктор Мори, — сказала она. — Но, как мне кажется, все не так просто, и одним сеансом это не обойдется.
— Мы уже говорили, что не стоит…
Она наклонилась ко мне и взяла за подбородок.
— …увлекаться. Да. А чем мы занимались сейчас? Целомудренно общались и пили зеленый чай? Я и с женщинами такого никогда не вытворяла, о мужчинах говорить не приходится. Что скажешь?
— «Я хочу тебя» подойдет?
— Мы договорились отдохнуть минуту.
— Минута уже прошла.
Ванесса поднялась.
— Я хочу принять душ. У тебя есть халат?
— Конечно. В шкафу. Только для начала я включу обогреватель. Или тебя интересует холодный душ?
— О нет, холодный душ меня не интересует. И еще меньше меня интересуют все эти новомодные кнопки в твоей ванной комнате. Будь добр, разберись с ними без меня.
Включив обогреватель, я подошел к зеркалу, оглядел себя, включил воду и пригладил волосы. В ванной было холоднее, чем в спальне, и я уже повернулся и направился было к дверям, но тут снова увидел ее. Самый неподходящий момент, который только можно было придумать.
Беатрис стояла в одном из темных углов. На ней было все то же нежно-голубое платье, а в руках она держала букет из полевых цветов. На секунду мне пришла в голову мысль, что она принесла их мне, и я подавил нервный смешок. Сумрак частично скрывал ее лицо, но позволял разглядеть его выражение. В прошлый раз она одобряюще кивала мне и улыбалась, а сейчас она хмурилась и осуждающе качала головой.
— Какие беды ты принесла мне на этот раз? — спросил я. — Кто еще должен умереть для того, чтобы ты осталась довольна? Какого дьявола ты меня преследуешь? Я должен догадаться сам?!
Плечи Беатрис поднялись и опустились — она вздохнула. Букет выпал из ее рук. Она некоторое время смотрела на него, присела, подняла цветы, выпрямилась, после чего подняла на меня глаза, улыбнулась и, сделав пару шагов назад, исчезла в темноте угла.
— Для того чтобы носить твой халат, мне нужна толпа пажей — он такой длинный, что подметает пол.
Ванесса заглянула в ванную, на секунду остановилась на пороге, а потом вошла.
— С кем ты тут разговариваешь?
— Ни с кем. — Я отвел взгляд от темного угла, в котором уже никого не было. — Я принесу тебе полотенце.
Она сняла халат.
— Ты бледнее, чем твоя скатерть на кухне. Если не принимать во внимание пролитое вино. Кстати, я принесла бутылку в спальню.
— Не волнуйся, все отлично. Просто в последнее время мне… не важно. Я налью вино.
— Надеюсь, на этот раз ты обойдешься без трагедий. И не забудь про полотенце.
Я честно прождал Ванессу двадцать минут. После этого мне стало скучно, и за неимением более подходящего занятия я принес портативный компьютер и начал просматривать новостную ленту в Facebook, которую не открывал уже с неделю. Ничего интересного, кроме новых работ Джессики, я не обнаружил, и уже закрыл было браузер, но увидел заметку на официальной странице университета. Мое внимание привлекла фотография, на которой была изображена Карла Стокхард. То, что она появилась на странице нашего университета, показалось мне, по меньшей мере, странным, и я открыл заметку. Она сообщала о смерти профессора Стокхард — она «проиграла многолетнюю битву с тяжелой болезнью», как говорил сухой стандартный текст. Заметка была датирована вчерашним числом. Я взял телефон и набрал номер Джессики.