Ночь, когда она умерла
Шрифт:
Конечно, в чем-то мама была не права. Но эта фраза так крепко врезалась мне в память, что я возвращалась ней регулярно. Думала я об этом и теперь, выбравшись из ванны и разглядывая себя в большое зеркало. Мужчины будут дарить подарки, клясться в вечной любви и обещать золотые горы. Но фраза «Я не отпущу тебя», после которой хочется возвращаться к человеку еще и еще, а потом не уходить вовсе, для них слишком страшна. Маме так никто и не сказал ее. Да и мне тоже. Ну, да о чем я? Кажется, сегодня я пообещала себе не думать о ерунде, и планировала поразвлечься. Я не развлекалась уже целую вечность. Саймон и Вивиан — не в счет.
Я внимательно оглядела лицо, собрала волосы, рассмотрела шею и повернулась к зеркалу спиной, пытаясь поймать отражение. Еще никогда в жизни я не была так довольна своим внешним видом. Шрамы испарились, а кожа вернулась в то состояние, когда ей еще не нужны были услуги пластического хирурга. Хотя, конечно, я не страдала комплексами, связанными с внешностью. Мама научила меня любить себя и относиться к себе как к произведению искусства, как к иконе — как снаружи, так и изнутри — и требовать такого же отношения от мужчин. Требовать было лишним — и внешне, и внутренне я была полной копией матери, и мужчины начали смотреть на меня еще до того, как я «получила законное право отвечать», то есть, до того, как я стала совершеннолетней.
Женщины тоже смотрели на меня. В основном, с завистью. Поэтому у меня никогда не было подруг. Они не могли понять, как я при такой озабоченности своим внешним видом не думаю о том, что у меня кривые ноги или маленькая грудь, и не имею подруг для того, чтобы сравнивать их с собой и облегченно вздыхать, осознавая, что на свете есть более уродливые, чем я, создания. Реже они смотрели на меня с желанием, и я всегда отвечала тем же: часть маминого темперамента досталась и мне, и я считала глупым отказывать себе в чувственных удовольствиях. Если не считать редких приступов меланхолии, я находилась в полной гармонии с собой.
Подумав, я решила, что не буду надевать выбранное до этого длинное платье, и остановила свой выбор на коротком и более откровенном. Длинное выглядело бы более игриво, но мне впервые за много лет хотелось, чтобы все мужчины (а мужчин в клубе было больше, чем женщин, и я это знала) смотрели на меня неотрывно и раздевали глазами. И еще мне хотелось, чтобы в этот момент там присутствовали и Вивиан, и Саймон. Конечно, такое вряд ли произошло бы, но эта мысль доставляла мне удовольствие, несмотря на то, что я уже давно не видела смысла в подобных вещах.
Почти все столики в клубе были заняты, и Колетт, взяв у меня плащ, провела меня к сцене, где оставалась пара мест.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я, с удовольствием наблюдая за тем, как в нашу сторону поворачиваются головы мужчин. — В прошлый раз вы говорили мне, что у вас проблемы со здоровьем.
— У меня все хорошо. — Говорила она немного отстраненно, но это можно было списать на громко играющую музыку и тот факт, что она шла впереди меня — я при желании не смогла бы уловить эмоции в ее голосе. — У вас прекрасное платье.
— О, ну что вы. Прошлогодняя коллекция.
— Прошу вас. — Колетт жестом пригласила меня занять свободный столик. — Принести вам чего-нибудь?
— Шампанского. За мой счет.
Я повернулась на звук голоса и увидела старого знакомого, сидевшего за соседним столиком. Опять этот Патрик!
Колетт посмотрела на меня.
— Пусть будет шампанское, — смилостивилась я.
Патрик воспринял это согласие как приглашение, и тут же сел за мой столик.
— Мисс Паттерсон, вас давно не было! — сказал он. — Прошу прощения… до сих пор мисс, я прав?
— Вы правы, — ответила я, закуривая.
— Вас, похоже, это не печалит?
— Вы снова правы.
Судя по величине его зрачков, Патрик уже успел крепко выпить, если не покурить.
— Где вы так долго пропадали? Кстати, ваше платье чудесно.
— Спасибо, господин Мэйсон. У вас тоже чудесный костюм.
Я посмотрела на танцевавшую на сцене девушку. Она была одета в платье из лисьих шкур — точнее, она была обернута несколькими лисьими шкурами, которые постепенно снимала и бросала в зал. В какой-то момент наши взгляды встретились, и я нахмурилась, вспоминая, видела ли где-то ее лицо. А внешность у девушки была более чем запоминающаяся: пышные вьющиеся волосы, темные с медным отливом, большие зеленые глаза и немного грубоватые, но приятные черты лица. Девушка улыбнулась мне и бросила одну из шкур в мою сторону. Я подняла руку и поймала ее. Мое участие было встречено аплодисментами и одобряющим свистом.
— Фиону потянуло на дам! — сказал кто-то совсем рядом.
Фиона. Вот как ее зовут.
Несмотря на музыку, Фиона услышала говорившего — это был светловолосый молодой мужчина, сидевший в компании двух приятелей чуть. Она подошла к краю сцены и, поставив одну ногу на столик, забрала у него из рук шкуру — вероятно, доставшуюся ему до этого.
— Эй, мы так не договаривались! — возмутился один из мужчин.
В ответ Фиона пожала плечами и продолжила танец, обмотав шкуру вокруг бедер.
— Вы до сих пор встречаетесь с месье Мори? — предпринял очередную попытку заговорить со мной Патрик.
— С месье Мори? Нет. Кстати, где он?
— Сегодня его не будет. Какие-то дела, связанные с практикой, полагаю.
— Вы намекаете на то, что он пригласил на ужин доктора Портман? — улыбнулась я.
Патрик недоуменно поднял брови.
— Доктора Портман? Признаться… я не в курсе.
— А где же господин Фельдман?
— Во второй половине клуба. Заканчивает последние приготовления.
Фраза «последние приготовления» была произнесена так торжественно, что я в очередной раз не удержалась от улыбки.
— И что же нам приготовили на этот раз?
— Понятия не имею. Если хотите, можно пойти вместе и проверить.
— Я хочу посмотреть на танец.
— Можно пойти после танца. Или вам больше нравится идея подняться наверх?
Я убрала со стола руку до того, как Патрик попытался прикоснуться к ней.
— Может быть, вы разольете шампанское?
— И для меня заодно, папочка.