Ночь – мой дом
Шрифт:
Точка превратилась в темный треугольник, он быстро скользил над поблескивающим серым морем — куда быстрее, чем мог двигаться буксир при всей своей быстроходности.
Альберт смерил Джо пронзительным и свирепым взглядом. Джо ясно увидел: он рассвирепел не оттого, что Джо случайно раскрыл его секрет, а оттого, что он был в таком же неведении, что и Джо.
Альберт тоже думал, что она мертва. Все это время он так думал.
Господи, Альберт, хотел он сказать. Получается, мы ей оба как сыновья.
Джо
Теперь уже можно было разглядеть, что темный треугольник — это лодка. Обыкновенная моторка, которую приспособили под перевозку дополнительных пассажиров или бутылок на корме. Груз уменьшал ее скорость на треть, но все равно она могла перегнать любое судно. Несколько мужчин, сидевших в лодке, стали показывать в их сторону и толкать друг друга локтями.
Альберт сорвал ленту со рта Джо.
До них донесся звук моторки — далекое осиное жужжание.
Альберт поднес фотографию к его лицу:
— Она мертва.
— Здесь она кажется очень даже мертвой, как по-твоему?
— Где она? — На резкий возглас Альберта обернулось несколько человек.
— На вшивом фото, Альберт.
— Скажи мне, где его сделали.
— Конечно скажу, — отозвался Джо, — и я уверен, что после этого со мной ничего не случится.
Альберт двинул его по уху, и небо закрутилось над головой у Джо.
Джино Валокко что-то закричал по-итальянски. Он показывал в сторону правого борта.
Появилась вторая лодка, еще одна переделанная моторка. В ней сидели четверо. Она вылетела из-за террикона ярдах в четырехстах.
— Где она?
Звон в ушах Джо был как симфония. Он несколько раз помотал головой.
— Рад бы тебе сообщить, — отозвался он. — Но я, черт побери, буду еще больше рад не потонуть.
Альберт показал сначала на одну лодку, потом на другую:
— Им нас не остановить. Ты что, долбаный идиот? Где она?
— О, дай-ка мне подумать, — ответил Джо.
— Где?!
— На этой фотографии.
— Это старая. Ты просто раздобыл старую карточку и…
— Да, я тоже сначала так решил. Но погляди на этого урода в смокинге. Высокий справа, прислонился к роялю, видишь? И посмотри, у его локтя — газета. Прочти заголовок, Альберт. Прочти, черт тебя возьми!
ИЗБРАННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ РУЗВЕЛЬТ УЦЕЛЕЛ ПОСЛЕ ПОКУШЕНИЯ В МАЙАМИ
— Это было в прошлом месяце, Альберт.
Обе лодки были уже в трех с половиной сотнях ярдов от них.
Альберт посмотрел на лодки, посмотрел на людей Мазо, снова посмотрел на Джо. Сделал долгий выдох через поджатые губы:
— Думаешь, они тебя спасут? Они вдвое меньше нас, а мы выше. Можем вести огонь с выгодной позиции. Хоть шесть лодок отправляй за нами, мы их все разнесем в щепки. — Он повернулся к своим. — Убрать их.
Они выстроились вдоль бортов. Они опустились на колени. Джо насчитал дюжину: пятеро на правом борту, пятеро на левом, а Иларио с Фаусто зачем-то направляются в рубку. У большинства на палубе — автоматы, кое у кого — пистолеты. Но ни у кого нет винтовок, необходимых для дальней стрельбы.
Но тут Иларио с Фаусто приволокли из рубки ящик. Джо впервые заметил, что к палубе у планшира привинчена бронзовая тренога, а рядом с ней стоит ящик для инструментов. Потом он сообразил, что это не просто тренога. Это станина. Для станкового пулемета. Здоровенного притом. Иларио достал из ящика, который они притащили, две ленты с винтовочными патронами калибра 7,62 мм, положил рядом с треногой. Затем они с Фаусто извлекли из ящика десятиствольный «гатлинг» образца 1903 года. Поставили его на треногу и стали закреплять на ней.
Звук приближающихся моторок слышался все громче. До них оставалось около двух с половиной сотен ярдов, а значит, они еще находились за сотню ярдов от зоны досягаемости всего, кроме «гатлинга». Но когда его закрепят на станине, он сможет выплевывать по девятьсот патронов в минуту. Одна длинная прицельная очередь по любой из лодок — и на ее месте останутся лишь клочья мяса на корм акулам.
— Скажи мне, где она, и я сделаю это по-быстрому, — произнес Альберт. — Один выстрел. Ты даже не почувствуешь. А если ты вынудишь меня силой добиваться от тебя ответа, я буду отрывать от тебя по кусочку еще долго после того, как ты мне скажешь. Я буду складывать их штабелем на палубе, пока этот штабель не завалится.
Люди Мазо начали что-то кричать друг другу, меняя позиции, — моторки задвигались более хаотично: левая — по змеистой траектории, правая — вправо-влево, вправо-влево. Их двигатели, набирая обороты, завывали все пронзительнее.
— Просто скажи мне, — произнес Альберт.
Джо помотал головой.
— Пожалуйста, — добавил Альберт так тихо, что больше никто этого услышать не мог, Джо и сам с трудом разобрал в завывании моторок и в лязганье «гатлинга», который готовили к стрельбе. — Я ее люблю.
— Я тоже ее любил.
— Нет, — ответил Альберт. — Я люблю ее. Сейчас.
Они закрепили «гатлинг» на станине. Иларио вставил ленту в патронник и дунул в лоток на случай, если в нем скопилась пыль.
Альберт наклонился к Джо, почти прижался к нему. Огляделся.
— Я этого не хочу, — произнес он. — Да и кто хочет такого? Я просто хочу опять почувствовать то, что чувствовал, когда мне удавалось ее рассмешить или когда она швыряла мне в голову пепельницу. Можно даже и не трахаться. Я просто хочу смотреть, как она пьет кофе в гостиничном халате. У тебя это есть, как я слышал. С той латиноской?