Ночь с убийцей
Шрифт:
А некоторая похожесть проявлялась в критических ситуациях, и это важно. То, что Влада разбила мужчине нос, не делает из добычи охотника. Я слышал, как одна мать сумела несколько часов удержать своего ребёнка над пропастью, пока не подоспела помощь. В минуту опасности проявляются скрытые способности, мне ли об этом не знать.
Девочка упрямо забралась мне на колени и, снова зевнув, свернулась, будто котёнок. Глазки её медленно закрылись. Я хмыкнул в изумлении, но не двинулся. Опёрся спиной о косяк и, вслушиваясь в звуки леса, тоже смежил веки, позволяя дремоте
Глава 33. Тэкэра
Шум волн успокаивал, ветер качал на своих руках. Хотелось разбежаться и позволить стихии забрать меня с собой.
В груди очень болело. Так сильно, что я перегнулась через перила и смотрела вниз, на бурлящую мутную воду, словно она могла унять боль. Успокоить. Остудить.
Дождь усилился, сек по щекам острыми иглами и стекал по лицу ледяными слезами, сплетаясь с волосами и моей печалью. Вот бы сердце перестало чувствовать. Вот бы замерзло, чтобы никому не верить, не льнуть к теплу, которого на самом деле ни в одном человеке на земле нет. Все эгоисты и предатели. Все.
Теплая рука легла на спину, поплыла вверх и зацепила мои лопатки, вызвав сильную дрожь, а бархатный голос запутался в мокрых волосах:
— Все пройдет, пройдет и это.
И я повернулась. И прикосновение наших с Кунаем губ выдернуло меня из сна, будто кто-то вырвал стрелу из раны. С острой пробивающей все мышцы болью.
Я открыла глаза и уставилась в стену. Колючки жажды и желания продолжать поцелуй метнулись вниз, к груди, и рассыпались щекоткой в паху. Я тихо застонала и сжала ноги. Почему я его так хочу? Так ведь не может быть. Я словно под воздействием какого-то наркотика. Стоит только взглянуть, да что там, стоит закрыть глаза и представить, что мужчина ласково ведет ладонью по бедру, пробираясь под голубое платье, касается средоточия жара, как меня подкидывает и несет бурной рекой похоти. Такой мощной, что, кажется, я скоро сойду с ума.
Дара! Я открыла глаза и сообразила, что дочери нет рядом. В окно светит раннее солнце, пылинки плавают в воздухе и окрашивают комнату в нежно-золотистый.
Вскочив на ноги, едва не свалилась от головокружения. Дверь на улицу была приоткрыта. Кунай сидел в странной позе, ко мне спиной, а затылком опирался на косяк. И на миг мне показалось, что он мертв.
Зажав рукой рот, чтобы не закричать, я тихо подошла ближе. Сердце подскочило к горлу и перекрыло дыхание. Если нас нашли и убили мужчину, что они сделали с дочкой?
Я не шла. Я едва передвигалась. Ноги не гнулись от страха и ужаса, что выплеснулся в вены.
Они спали. В обнимку. Дара, скрутившись котенком, подложила кулачок под щеку, темной головой уткнулась в плечо мужчины. Он был в рубашке, плотной, на первый взгляд фланелевой, спереди расстегнутой. Крепко обнимая дочь, он закрыл ее частью рубашки, будто одеялом.
Я наверное всхлипнула или шумно вдохнула. Мужчина вдруг открыл глаза и посмотрел на меня, утопив в глубокой черноте своих радужек.
Твердь ушла из-под ног, и я смогла лишь рухнуть рядом на колени и прижаться к его плечу, обнять их вместе.
— Я так испугалась, — сорвалось с губ.
— Всё тихо, — спокойно ответил он. — Тебе нечего бояться. Больше я не позволю им подобраться.
Двинулся и, болезненно поморщившись, кивнул на ребёнка:
— Возьми её. Я не знаю, как с ними обращаться, вдруг сломаю что-нибудь… Демоны! Всё тело затекло.
Я осторожно забрала Дару, что все еще крепко спала, и отнесла ее к кровати. От того, как я прижалась к Кунаю, стало и тепло, и стыдно.
И в тот миг я решилась ему признаться, повернулась и задохнулась от его близости. Он стоял рядом и смотрел, слегка прищурившись.
Я собрала волю в кулак и тихо проговорила:
— Я знаю, как проверить, была ли у меня сестра.
— Слушаю. — Он поставил на стол тарелку с зажаренной зайчатиной. — Ты вчера уснула, не дождавшись ужина. Можешь есть и рассказывать.
— Дара голодная, — грустно покачала головой и присела на стульчик. — Молока бы. Ребенка одним мясом не накормишь.
Втянув запах мяса, чуть не набросилась на него, как голодная лисица, но, чувствуя пристальный взгляд мужчины, взяла кусочек и осторожно откусила. Сочное, пряно-соленое, оно буквально таяло во рту. Не жилистое, не твердое. В самый раз.
Я чуть не застонала от удовольствия, облизала пальцы и смело взяла еще кусочек.
Пока доедала остатки напрочь забыла, что хотела сказать. Только обнаружив пустую тарелку, повернулась к Кунаю и смущенно сказала:
— Ничего не ела вкуснее. Спасибо.
Он смотрел изучающе. Скрестив руки на груди, привалился спиной к стене:
— Надо выехать в город. Купить продуктов… Видел, у тебя подгузники закончились. Но прежде выяснить, кто твои настоящие родители. Дай мне нить, Влада. И, конечно, же вы поедете со мной. Я не рискну оставить вас без защиты.
— Заедем в соседний город. В двух часах езды на север от трассы. Мне было три, когда мы переехали с родителями в новую квартиру. Я этого не помню, но фото старого дома видела не раз в маминых альбомах, да и папа рассказывал, что очень любил это место, просто пришлось из-за работы сменить место жительства. Подозреваю, что там можно что-то узнать обо мне. Вдруг соседи помнят, или есть данные в архивах, в поссовете. И, — я посмотрела Кунаю прямо в глаза, смиряясь с тоской по его прикосновениям, твердым губам. Не мой он, должна это осознать и прекратить смотреть на него так жадно. — Я бы и не осталась здесь одна. Без тебя.
— Собираемся, — сухо кивнул он и, повернувшись, пошёл к сумкам. Не глядя на меня, спросил: — Ты никогда не пыталась покончить жизнь самоубийством, Влада?
По коже прошел холодок.
— Почему ты спрашиваешь? Я похожа на человека, который на это способен?
— Я стараюсь не думать, на кого ты похожа, — он резко застегнул на сумке свистнувшую молнию. — Я пытаюсь понять, кто ты на самом деле. Ребёнка будешь кормить? Выдвигаемся, как скажешь, что готова.