Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - Спасибо, Торус, -- тяжело сглотнув, просипела я.
– - Вы очень любезны... Вашу бы силу да на добрые дела...
– - То есть, вы хотите сказать, что украли перстень у мевретта?
– - язвительно протянул отец Олав.
– - Особенно если учесть, что это невозможно, -- негромко добавил элвилин.
– - А вы что, пробовали?
– - огрызнулась я.
– - Грабить отца -- это так неприлично...
– - Нет, я просто знаю, что эти кольца нельзя не украсть, не купить. Их можно только подарить.
– - Ты предатель, Торус, -- мысленно
А вслух спокойно добавила:
– - Я не вижу повода, по какому мав... мевретт стал бы дарить круглоухой перстень-печатку, -- отодвинула мокрую прядь, демонстрируя ухо.
– - Может быть, вы мне назовете такую причину?
– - Назову, -- ответил Торус.
– - Вы его жена, либо невеста.
– - Невестам не дарят государственные символы, юноша. С таким отцом могли бы знать.
– - Какой я вам юноша?
– - элвилин вскинул подбородок.
– - Я на сотни лет старше вас.
– - А все равно дурак, -- прошептала я.
Олав услышал и негромко хмыкнул.
Дверь заскрежетала и в камеру просунулась озабоченная физиономия брата Дита. Ордальон, очевидно, очень спешил, потому, как круглые щечки его поднимались и опадали в такт тяжелому дыханию. Еще бы -- поспешать с таким пузом. Я ухмыльнулась.
– - Господин ле... легат, -- пропыхтел Дит, отдуваясь.
– - Там к вам посыльный из Солейла. От самого, -- он подобострастно закатил глазки.
Торус мрачно глянул на меня и, развернувшись, молча вышел, откровенно игнорируя стоявшего на пути брата Дита. Ордальону пришлось в срочном порядке отскочить в сторону, дабы не быть отброшенным раздраженной дланью элвилин. Дит немного виновато посмотрел на Олава и выскочил следом за Торусом.
– - Господин эйп Леденваль...
– - послышалось из коридора подобострастное. Торус пробурчал в ответ что-то невнятное и голоса удалились.
Комтур поморщился, словно откусил лимон, осуждающе покачал седовласой головой и поднял глаза на меня.
– - Ну, так что там с этими кольцами? Вообще-то, господин легат прав и нам, видимо следует подозревать вас, -- Олав прищурился.
– - В том, что вы действительно состоите в определенных отношениях с обладателем этих... хм, травинок.
В позвоночник словно воткнули ледяной прут... Я вспомнила свой сон, обещание, данное Одрину, и, громко, по-настоящему, разрыдавшись, вытирая глаза и щеки ладонями, попросила:
– - Отче... только... только не судите меня... мне... мне стыдно говорить такое... м-мужчине...
– - Я... слушаю тебя, -- инквизитор приблизился ко мне, наклонился, заложив руки за спину и, больше всего, напоминая сейчас гончую, взявшую след, начал буравить меня взглядом.
– - Он... он изнасиловал меня... я сопротивлялась, и тогда... он опутал меня магией... а после надел кольца, чтобы я уже не могла спастись, чтобы делала все, что им от меня нужно...
Что-то надломилось во
– - Магии элвилин сложно противиться...
– - Олав, выпрямляясь, кинул тяжелый взгляд на дверь, за которой скрылся легат, -- по моему мнению, хуже нее только некромантия.
Он усмехнулся, а, потом, спохватившись, продолжил:
– - Брака между вами не было, так?
Я отчаянно надеялась, что он принял мой рассказ за чистую монету, хотя, очевидно, верил ему не до конца.
– - Нет, -- ответила я чуть слышно. Мед и горечавка, рябина и вереск... больше этого не будет никогда...
– - Ну, допустим, я поверю тебе...
– - ордальон с сомнением оглядел меня.
– - Если ты покаешься и согласишься сотрудничать... Хочешь еще что-то сказать?
– - Да...
– - ком застрял в горле, я не то, что говорить, дышать толком не могла. Ногу опять пронзило болью. Я невольно застонала. И прохрипела: -- Ненавижу... его...
Что это относится к Торусу, а не к Одрину, никто не догадается.
А потом я всхлипывала все тише, на душе стало пусто и как-то странно светло. Словно перейдена какая-то граница. И за спиной неуверенно вздрагивают, готовясь к полету, крылья.
Мир покачивается, как лодка на волнах, уносит меня с собой. Голоса меркнут... меня больше нет.
Глава 16.
Твиллег
Где-то далеко впереди сквозь густые хлопья тумана проглядывал мигающий огонек -- то ли свет от факела, то ли дальний костер. Одрин обернулся к Аррайде, хотел сказать ей, что никуда от нее не уйдет, но внезапно понял, что остался один. Дорога под ногами была странной -- гладкой и неспокойной, и ему подумалось, что так можно ощущать себя, ступая по воде. Огонек постепенно разгорался все ярче, становился все больше, туман рассеялся, мевретт почувствовал тепло на лице и осознал, что смотрит в упор на витую каминную решетку. Он некоторое время созерцал ее, щурясь от огня, и пытаясь понять, где он и что произошло. Потом услышал сбоку движение и медленно повернул голову, в которой сразу же полыхнуло резкой болью. Наткнулся взглядом на испуганные круглые глаза Темулли и попытался улыбнуться.
– - Очнулись...
– - радостно выдохнула девочка.
– - Как вы?
Она говорила тихо и от нее -- о, чудо -- не звенело в ушах.
– - Что я?
– - прохрипел Одрин и в первый момент не узнал свой голос.
– - Что случилось?
На шум в комнату неслышно вошла Иса, очевидно, дежурившая под дверью, и остановилась возле кресла, опершись о спинку рукой в голубой кружевной перчатке. Она одними губами улыбнулась мевретту, и Одрин испугался. Ему внезапно подумалось, что живет он с Ведьмой в замке уже две тысячи лет, а Триллве ему просто приснилась.