Ночь в Кэмп Дэвиде
Шрифт:
Маквейга как громом поразило. Господи, да она беременна. Ладони его мгновенно вспотели, ноги ослабли.
— Вообще-то я должен следить за дебатами, но я приеду сразу, как только удастся.
— О’кэй. — Она бросила трубку, даже не попрощавшись.
Был уже четвёртый час дня, когда Маквейг быстро поднялся по ступенькам дома на Оу-стрит, поставив свой автомобиль на новом месте, около Джорджтаунского университета. Отъехав от здания Сената, он опять увидел серый «седая» и твёрдо решил во что бы то ни стало от него отделаться. Он двинулся по центральному шоссе на Балтимору, быстро проехал по кругу и устремился в обратном направлении, сделав несколько крутых
Рита встретила его в строгом чёрном платье с кружевным воротничком. На ней были всё те же тесёмочные сандалии, но Джим заметил, что ногти на ногах были не накрашены. Забыла она и накрасить губы. Кивком головы она показала ему на деревянный стул с прямой спинкой. Раньше Джиму никогда не доводилось бывать в этой маленькой гостиной. Вид у комнаты был нежилой, воздух затхлый, китайские безделушки на стенной полке были покрыты пылью. Рита уселась на маленькую кушетку напротив и посмотрела на него. Она даже не улыбнулась.
— Разговор этот для меня так же неприятен, как и для тебя. Поэтому я сразу же перейду к существу дела.
— Рита! Я непременно что-нибудь сделаю. Неужели ты сомневалась? Первое, что необходимо сделать, это немедленно показаться лучшему специалисту.
— Какому специалисту? О чём ты говоришь? Откуда ты взял, что я больна? Мне не нужен врач.
— Как это не нужен? Сколько это у тебя уже продолжается? Когда ты первый раз заметила?
— Что заметила? — холодно переспросила она. — Может, ты всё-таки соблаговолишь говорить по-английски?
— Хорошо. Сколько уже времени ты подозреваешь, что беременна?
— Беременна?!
Она резко откинула голову и нервно рассмеялась:
— Очень лестно. Наконец хоть что-то, касающееся лично меня, заставило тебя призадуматься. Нет, мистер сенатор, ребёнка у меня не будет ни от вас, ни от кого другого. С этой проблемой я, слава богу, в состоянии справиться сама. Вот ты лучше скажи, что мне делать с другой проблемой, которая касается нас обоих.
Джим постарался скрыть то облегчение, какое почувствовал при её словах. Сейчас ничего не могло быть хуже, чем беременность Риты Красицкой, абсолютно ничего. Он с трудом удержался от улыбки.
— Вчера вечером и сегодня утром меня навещали агенты. Тот, что был вчера, сказал, что он из ФБР. Утром ко мне пришёл агент Секретной службы. Оба хотели знать примерно одно и то же.
— Что, Рита, ради бога, что? — спросил Маквейг, заранее предчувствуя, какой последует ответ. Серый «седан»! Молодые люди в шляпах!
— Они хотели знать всё о тебе и обо мне. Агент ФБР был очень осторожен и вежлив, сказал, что это простое дознание. Потом немного помямлил и вдруг спросил напрямик, приходил ли ты когда-нибудь ко мне сюда. С минуту я колебалась, а потом поняла, что ФБР врать бесполезно. У них свои методы проверки, а мне не хочется терять работу. Поэтому я сказала, что да, приходил. Он захотел узнать, сколько раз. Я ответила, что точно не помню, может, раз десять. Тогда он извиняется и спрашивает, были ли наши отношения интимными. Я послала его к чёрту. А про себя подумала: попробуй-ка установи, если тебе так надо.
— А что он?
— Ничего. Даже не улыбнулся. Задал мне ещё несколько вопросов, спросил, давно ли мы с тобою знакомы и тому подобное, и вскоре ушёл. Теперь, Маквейг, я хочу задать
— Никому.
Джим мгновенно вспомнил о Грискоме и о его небрежном признании, что он видел на Оу-стрит человека, удивительно похожего на Маквейга.
— Как же, в таком случае, пронюхало о нас ФБР?
— Поль Гриском живёт напротив тебя. На днях он говорил мне, что видел, как я выходил из твоей квартиры.
— Господи, какая мерзость! Так значит ФБР расспрашивало о нас Грискома, да? Но почему? Почему, хотела бы я знать?
— Понятия не имею, — сказал Джим. К нему опять вернулось знакомое чувство, как будто вокруг вырастает стена. С минуту они помолчали. Она пристально на него смотрела.
— У меня есть только один ответ, — сказал он наконец, — может статься, что Холленбах приказал произвести дознание в отношении тех людей, кандидатуры которых он рассматривает.
— Но этого не может быть! Этого ещё не проделывал ни один президент!
— Марк, вообще, не такой, как все, — ответил он. — Мы с тобой оба это знаем. И у него может хватить дерзости устроить слежку за сенатором Соединённых Штатов.
Его вдруг охватила страшная злоба. Что он, умолял, что ли, избрать его вице-президентом? Ведь это была целиком идея самого Холленбаха. И всё-таки президент до такой степени не доверяет ему, что напустил на него своих ищеек, словно он обыкновенный мошенник.
— Не очень-то удачное объяснение. Допустим, что в отношении ФБР это так и есть. Но как ты объяснишь визит Секретной службы? Какое это имеет отношение к ФБР? Разве служба занимается такими дознаниями?
— А что понадобилось агенту Секретной службы?
— Нет, сначала ты ответь на мой вопрос. Как могло случиться, что мною заинтересовалась служба?
— Этого я не могу тебе сказать, детка. — Слово сорвалось у него по привычке.
— Не смей называть меня деткой! Отвечай на мой вопрос!
— Честно, Рита, откуда мне знать? Я даже догадаться не могу, ты ведь ничего мне не рассказываешь.
— Он спрашивал меня то же самое, что и тот тип из ФБР. Давно ли мы с тобой знакомы? Была ли это любовная связь? Оставался ли ты ночевать? Ты просто не представляешь, как отвратителен, как унизителен был весь этот допрос! Меня точно раздевали. И особенно унизительно это было потому, что я хорошо знаю агента.
— Вот как?
— Да. Его зовут Лютер Смит. Я его давно знаю, и он мне даже нравился. Теперь он, конечно, думает, что я дешёвая шлюха!
Она бросилась на кушетку, плечи её затряслись от рыданий. Джим подошёл и ласково положил ей на плечо руку, но она отпрянула:
— Не смей ко мне прикасаться!
Успокоившись, она взяла предложенный Джимом платок:
— Как же ты всё-таки объяснишь этот визит, Джим?
— Просто не знаю, что и думать. — Он сам чувствовал, что это звучит неубедительно, но не мог же он рассказать ей о нелепых, фантастических ночах в Кэмп Дэвиде и о всех своих сомнениях? Она ни за что бы ему не поверила, да он и не станет рассказывать об этом, пока сам во всём не удостоверится. Так, значит, это правда? За ним действительно следит Секретная служба! Значит у Лютера Смита, а возможно, и у самого Бразерса есть причины сомневаться в лояльности Маквейга? Им известны его посещения Кэмп Дэвида, известно, что он посылал Карлсона в Ля Бёлль. Они, возможно, решили, что Маквейг что-то замышляет против президента. Он опять почувствовал себя одиноким, отрезанным от реального мира, того самого мира, в котором Рита оплакивает свою испорченную репутацию.