Ночной мотоциклист (сборник)
Шрифт:
Как объяснить ему, что после всего происшедшего: после гулкого выстрела, пославшего гарпун в обтянутое тельняшкой тело, после бед и крови, я должен отыскать восемнадцатилетнего беглеца. Может быть, спасение человеческой жизни оправдает боль и потери. Может быть, мы еще не опоздали…
Полковник разрешает. Более того, он обсуждает со мной маршрут. У него в руках план форта.
Вода прохладна и темна. Тело стиснуто в узкой бетонной трубе. Вниз до расширения, теперь поворот налево, в кирпичный коридор. Поворот рычага —
Луч фонарика скользит по ослизлым ступенькам, а навстречу, из угла, шатаясь, идет изможденный, хрипящий человек.
Он обхватывает мои плечи и плачет, заходясь кашлем, плачет вволю, как не плачут в одиночестве. У меня тоже вдруг начинает першить в горле. Я забываю о том, что передо мной человек, похитивший реликвию. Только одна фраза назойливо звучит в ушах: «Не ходите, дети, в Африку гулять. Не ходите, дети...
Может быть, в уголовной практике это первый случай, когда преступник бросается на шею оперативному работнику…
19
Кленовый переулок вывел меня к мощенной булыжниками улице, где находилась областная милиция. Я не стал заходить и позвонил из вестибюля Шиковцу.
— Почему вы все–таки позвонили «соседям», чтобы выслали вертолет?
— Не знаю… Почему–то решил, что ты не мог ошибиться во всем. А вдруг потребуется помощь?
«Не знаю», «почему–то» — это были новые слова в лексиконе Шиковца. Хорошие слова. Они появляются, когда человек вдруг осознает, что жизнь не так проста и прямолинейна, как ему казалось.
Затем я позвонил в больницу, узнал, что операцию еще не начинали, а через полчаса я очутился около особняка с фонтанчиком. Наверно, ощущение тишины и спокойствия, которое я испытал, задремав в мягком кресле, преследовало меня, как облик сказочной страны,
Я позвонил и, как только открылась дверь, почувствовал знакомый легкий запах «Изумруда». Карен приложила палец к губам.
В углу, на кровати, лежала Машутка. Смуглые руки были закинуты за голову, а черты лица неузнаваемо обострились.
— Уйдите, — сказала Машутка, глядя на меня. — Уйдите немедленно. Уйдите, уйдите!
Взгляд у Карен заметался.
— Она видит без конца одно и то же — как он падает, — прошептала Карен, когда мы вышли в коридор. — Без конца одно и то же — как он падает!
— Я понимаю.
Карен кивнула головой и дотронулась до моего пиджака. Возможно, этот жест означал попытку удержать, но я явственно почувствовал легкий толчок, может быть непроизвольный. Машутка требовала сделать выбор.
Почему мы все верим в повторяемость счастья? Кажется, что стоит лишь восстановить обстановку и вернется потерянное ощущение. Но время уже все изменило. Те же каштаны за окном — и не те.
Карен осталась с Машуткой, с сестрой.
Я вышел, как гость, увидевший в прихожей траурные
Ну ладно… Может, она и была Гретхен, но он не был Фаустом. Его не мучили философские проблемы. Он был исполнительным, четким, в совершенстве обученным убийцей и соблазнителем по профессии.
Что ж, мы выяснили, кто кого…
«Онега» стояла у восьмого причала. Скрипел трап, и блики отраженного света бегали на бортах. Я прыгнул на палубу. Навстречу шел Стасик Прошкус, Боцман. Он улыбался всем своим рябым лицом — лицом неудачника.
— Пришел! — сказал он. — Иди поешь.
В кают–компании он вытер тряпкой стол, поставил большую миску с гречневой кашей и сел напротив. «Может быть, таков смысл бродячей судьбы? — подумал я. — Взамен одного дома получаешь несколько. Всегда можешь постучать в дверь, и тебе откроют, как своему».
— А где ребята? — спросил я.
— Пошли в больницу. Вдруг потребуется кровь. А меня оставили вахтенным. Четвертая группа крови. Всегда не везет.
— Ничего. Там достаточно ребят с нужной группой.
Буксиры, портовые муравьи, деловито сновали вокруг; качалась «Онега»; автомобили, поднятые стрелами могучих кранов, плыли в облаках; бронзовый князь Мирослав всматривался в залив; пенсионеры на Садовой горке играли в шахматы; березки рушили хрупкими корнями кирпичные стены форта; и весь этот круговорот назывался миром. Добрым миром, над которым, как шквал, пролетел призрак войны.
— А ты не уходи от нас, — сказал Боцман в простоте душевной. — Ты оставайся.
— Я бы остался. Но у меня другая работа…
Поединок в горах
Письмо из милиции
«Сообщаем, что по вашему заявлению произведено дополнительное расследование дорожного происшествия с автомобилем № КН 14–22 на магистрали Козинск — Аксай. Не установлено столкновения а/м КН 14–22 с другим видом транспорта.
Причиной, вызвавшей аварию и гибель водителя, была неосторожность самого водителя Березовского Г. К., который не принял во внимание состояние дорожного покрытия (гололед), в результате чего автомашина свалилась под откос глубиною 180 метров…»
Я перечитываю письмо. В окне медленно линяет ночь. Лимонно светятся окна в соседних домах.
Не верю, что Жорка сам сплоховал. Не верю. Он был водителем, каких мало. Прирожденным асом… Кто-то в чем-то не смог разобраться.
Я перечитываю письмо… Дворники уже вышли скалывать лед на тротуарах, слышны глухие удары лома и скрежет лопат. Дворники воюют с зимой, ранней зимой, внезапно нагрянувшей в город.