Ночной пасьянс
Шрифт:
Ярослав погасил свет и не раздеваясь, лег на незастеленную тахту просто полежать минут пятнадцать, заложив руки за голову, помечтать, подумать. И незаметно уснул. Ему ничего не снилось, а могло бы, поскольку он в мечтах видел прекрасные картины: как выходит на трибуну там, в Мюнхене, как ему громко аплодируют после доклада, жмут руки, как щелкают фотокамеры корреспондентов, как добиваются у него интервью, как надевают мантию почетного члена Всемирной ассоциации работников архивов, вручают диплом и ключи от новенького "мерседеса", подаренного Оргкомите том... Но ничего из этого не попало
31
Ни в субботу, ни в воскресенье отдохнуть Сергею Ильичу не удалось. В субботу утром без предупреждения заявилась двоюродная сестра, прилетевшая из Краматорска. Со следующего дня у нее путевка в Трускавец. Поскольку Подгорска ей было не миновать, решила приехать на день раньше, чтоб повидаться. А не виделись они лет двадцать, отношений не поддерживали. Сергей Ильич ее недолюбливал за апломб, за то, что напичкана истинами в последней инстанции, за нетерпимость к чужому мнению и этакую провинциальную хвастливость. Пришлось принимать, оказывать гостеприимство, выслушивать сентенции, терпеливо сидеть за столом. В самом деле, не выгонишь же! Она называла каких-то людей, которых он давным-давно забыл и не мог вспомнить, и вела себя так, словно она и Сергей Ильич истосковались друг по другу.
– Где ты работаешь?
– спросила она.
Сергей Ильич сказал.
– Я бы никогда не согласилась брать от _н_и_х_ деньги. Кто знает, какого они происхождения, как нажиты? И вообще это унизительно и непатриотично. Что мы, нищие? Мы великая держава, зачем нам их доллары?!
Утром следующего дня, проводив сестру на автобусную станцию, Сергей Ильич возвращался со счастливым облегчением, когда вспомнил, что дочь и зять, вернувшийся с вахты, приглашены сегодня к приятелям на день рождения куда-то за город. Значит, подкинут на целый день внука...
Посетителей не было, и в тишине кабинета Сергей Ильич начал знакомиться с поступившей почтой.
"Центральный Государственный исторический архив. На ваш N_Р-935.
Сообщаем, что населенный пункт Троки является польским названием современного г.Тракай на территории Литовской ССР. Кроме того, четыре населенных пункта Троки известны до 1939 года в Вильнюсском и Новогрудском воеводствах Польши.
Основание: Skorowidz niejscowosci Rzeczypospolitej Polskiej... Przemysl-Warszawa (1933-1934), 1747.
Директор архива.
Начальник отдела использования и публикаций".
"Инюрколлегии.
Ваш Р-935. Тов. Голенку С.И.
В документах "Кассы социального страхования в Подгорске" за 1934 г. значатся интересующие вас Радомские:
1. Радомская Анеля, 1882 г.р., работавшая преподавательницей в "Хозяйственной школе" в Подгорске.
2. Радомский Станислав, ее брат, 1880 г.р., работавший начальником охраны на оружейной фабрике "Арма".
Директор областного архива..."
Анеля Родомская... Мать наследодателя... Ей сейчас девяносто восемь лет, - подсчитал Сергей Ильич, - а ее брату, Станиславу - сто. Искать их, пожалуй, можно только на кладбище...
"Московская городская коллегия адвокатов.
Коллектив адвокатов. Инюрколлегия.
Дело: Майкл Бучински. Ваш
От фирмы Стрезера получено сообщение, что в результате опроса лиц, входивших в окружение наследодателя выяснилось, что в частных разговорах он неоднократно упоминал своего брата Александра, с которым утратил связь в 1941 году. Необходимо проверить эту линию..."
"Ничего себе - проверить!
– усмехнулся Сергей Ильич.
– А кого же я ищу, если не ближайшую родню наследодателя?! И на этого братца еще ни разу не наткнулся... Хорошенькая линия!" - Он отложил письма.
Покоя не давала деревня Троки - Тракай. Сергей Ильич достал карту Польши, развернул, взял лупу. Он водил ею, пересекая квадрат за квадратом, начинал с воеводческих столиц, затем вправо, влево, вверх и вниз. Нужна была хоть какая-то система. Опускаясь с запада на восток, почти до нынешней госграницы с СССР, под Перемышлем, он искал особенно внимательно, вспомнив слова Богдана Григорьевича: "...под Перемышлем были какие-то Торки, я учился с парнем оттуда". Привыкший подозрительно относиться к подобным незначительным перестановкам букв, Сергей Ильич позвонил в консульское агентство ПНР в Подгорске. С руководителем агентства он был хорошо знаком, служебные дела сводили их не раз...
– Вас слушают, - отозвался голос в трубке.
– Это Голенок... Здравствуй... Под Перемышлем был населенный пункт Торки. Не могли ли эти Торки когда-нибудь называться Троки?
– Бог его знает, я же не специалист по этому делу. А почему у тебя возникла такая мысль?
– Тракай в Литве когда-то по-польски назывался Троки.
– А зачем они тебе?
– Ищу человека, вернее его наследников.
– А какая валюта?
– Самая хорошая.
– Что ж, было бы неплохо, если б наследник оказался у нас... Напиши нам официальную бумагу, укажи фамилию, я сделаю запрос. Конечно, могу все и по телефону, но тебе же документ нужен, что б в дело подшить.
– Нужен, - согласился Сергей Ильич...
Разговор с руководителем агентства навел Сергея Ильича и на другую мысль: вскоре после войны, когда уточнялась госграница, одни территории отходили к Польше, другие к Украине. Шло переселение. Надо бы запросить Госкомитет республики по труду.
До обеда Сергей Ильич печатал запросы в Госкомитет УССР по труду с просьбой проверить, не переселялись ли из населенного пункта Торки (ПНР) на территорию УССР граждане Бучинские и Радомские, и еще два письма за пределы республики: в исторические архивы Гродненской области и Литвы.
Сергей Ильич шел на улицу Толбухина, которая до войны называлась Францисканской. Он мало верил в эту затею, но что б не укорять себя потом мыслью о какой-то упущенной возможности, отправился искать старожилов в доме, где некогда проживал Михаил Бучинский.
Не доходя квартал до дома 11-а, Сергей Ильич увидел у входа в трехэтажное кирпичное здание вывеску "Жилищно-эксплуатационная контора N_102" и, поразмыслив, вошел. Начальника ЖЭКа на месте не оказалось, но был техник-смотритель, молодой подвижный человек - в костюме, при галстуке, и Сергей Ильич в легкой тенниске-безрукавке почувствовал себя как-то неловко, даже ощутил некое зависимое положение.