Ночной пасьянс
Шрифт:
После коротенького прощального слова жиденько и слабоголосо, как и бывает в открытом поле, заунывно отпел оркестр. И тут послышался шум автомобильного мотора. Все оглянулись. К кладбищенским воротам подкатила черная "Волга", из нее вылез высокий человек в синем костюме, воротник белой сорочки был затянут серым галстуком. Сергей Ильич сразу узнал: Кухарь. Лицо его лоснилось от пота, по лбу расплылись красные пятна.
– Я прямо с совещания, - запыхавшись, сказал он, подходя.
Гроб уже был присыпан тонким слоем земли и теперь
– Почему же здесь, а не на городском?
– отступив от холмика, чтоб не мешать, недовольно спросил Кухарь.
– Не сумели пробить, в горсовете отказали, - ответил Сергей Ильич.
– Надо было мне позвонить, я бы все уладил.
– Ну, кто знал...
Холмик вырос быстро, зашлепали обравнивая его, лопаты, какие-то люди устанавливали вокруг несколько зачахших венков, музыканты поплелись к машине.
– Миня не вернулся?
– спросил Кухарь.
– Вроде нет... Ты что-нибудь узнал?
– спросил Сергей Ильич.
– Ничего. Идет следствие... Ты чем приехал?
– Автобусом.
– Я тебя отвезу. Идем.
В машине было душно.
– Опусти стекло, - сказал Кухарь, обернувшись и навалившись на спинку сидения. Не могу поверить... Кому, зачем нужно было убивать этого тихого, в сущности нищего старика?! А может тут политикой пахнет? Ведь у Шимановича хранились богатые архивы, досье? Он ведь был дотошный в таком деле... Как думаешь?
– Что я могу думать? Узнаем со временем.
– Тебя к дому?
– спросил Кухарь.
– Да.
– Как с ремонтом?
– К концу идет.
– Ничего не надо?
– Нет, все есть...
– Вот тут, пожалуйста, остановитесь, - попросил Сергей Ильич шофера.
– Под шестнадцатым, - он вышел, поблагодарил Кухаря, осторожно подтолкнул дверцу, клацнул железным зубом замок.
– Будь здоров!
– шевельнул Кухарь рукой.
Сергей Ильич пошел к подъезду.
Несколько дней спустя, перед ужином, когда Сергей Ильич мыл под краном на кухне большие малиновые помидоры, раздался телефонный звонок.
– Слушаю. Голенок, - снял он трубку.
– Привет, привет, Голенок, - прозвучал веселый голос.
– Чем занят?
– Собираюсь ужинать, - ответил Сергей Ильич, узнав Щербу.
– Не приглашаешь?
– посмеивался Щерба.
– Как вы тут живете?
– Стараемся быть в вертикальном положении.
– Что нового?
– Ты когда приехал?
– Три часа тому.
– Понятно... Тогда могу сообщить тебе новость: убит Шиманович.
– Что?! Когда?! Кем?!
– Неделю назад. А кем - это уже по твоей линии.
– Я сейчас буду у тебя!
– Щерба бросил трубку.
Жены не было - ушла к внуку. Сергей Ильич, обвязанный фартуком, принимал Щербу на кухне. Нарезал помидоры, накрошил туда же лук, залил подсолнечным маслом и, сняв с плиты кастрюлю с картошкой, водрузил ее в центре стола.
– Ешь, - сказал он Щербе.
– Кто? Зачем?
– Как видишь, кому-то понадобился. Кому? Это для нас с тобой он был одинок, жил замкнуто. Круг знакомых? Ну, ты, я, в какой-то мере Юрка Кухарь. А все остальные, кто собирается на наши годовщины окончания университета? Это еще человек пятнадцать-двадцать. Затем букинисты и всякие книжные жучки. Смотри, сколько набирается людей, с которыми он был в каких-то отношениях. Собственно, что мы с тобой знали о его жизни, знакомых за пределами нашего круга?.. Вот так-то...
– Щерба вяло жевал, глядя куда-то поверх плеча Голенка.
– Ты когда выходишь на работу?
– спросил Сергей Ильич.
– Я понял твой вопрос, - усмехнулся Щерба.
– Но вести дело будет Красноармейская прокуратура. По месту жительства Богдана Григорьевича. Другой вопрос, что, как зональный, я заинтересован, чтоб не тянули и не запороли. Бог знает, кому там поручили... Гулять мне еще неделю. Но выйду в этот понедельник. Я уехал, не завершив одну мерзкую работенку, поручение обкома.
– Кухарь высказал... ну не версию, предположение: архивы Шимановича. Может быть, кого-нибудь забеспокоило собственное прошлое, скажем, времен оккупации. И прослышал этот некто, что у Шимановича подобралось досье с малоприятными фактами, - Сергей Ильич вскинул глаза на приятеля.
– Кухарь у нас большой стратег! Политические подозрения - его хобби.
– Это я помню... Ну, а объективно? Исключаешь подобный вариант?
– Я ничего не исключаю!
– раздраженно ответил Щерба.
– Разве что участие марсиан в убийстве... Можно позавидовать постоянству, с каким развивается движение мысли Кухаря. Со школьной скамьи. И в одном направлении... Ты давно его видел?
– Кухаря?
– Да нет, - раздраженно дернул плечом Щерба.
– Шимановича.
– Недели две назад.
– Как он... выглядел?
– Как всегда: добр, ироничен, весел.
– Ни на что не жаловался?
– Шиманович? Жаловался?!
Они проговорили еще минут сорок обо всем, о чем могут говорить немолодые мужчины, обремененные работой и разросшимися семьями, давно и хорошо знающие друг друга...
35
– Кто у шефа?
– спрашивали у секретарши сотрудники, направлявшиеся к кабинету прокурора области.
– Щерба.
– Надолго там, не знаешь?
Но этого знать она не могла...
Был понедельник, послеобеденное время. К этому часу Щерба успел относительно вникнуть в жизнь прокуратуры, от которой отстал за три отпускных недели. Срок вроде и небольшой, а показалось, что минуло чуть ли не полгода. Он побывал у двух коллег - зональных прокуроров в следственном отделе, у криминалистов и к полудню знал уже все новости, которые тут же перестали быть новостями, превратившись в повседневное рутинное, окончательно вернув Щербу из отпуска в обычное его состояние в этом здании.