Ночные крылья (сборник)
Шрифт:
– Может, — сказал я, подвернется какая-нибудь специальная аудиенция?
– Может, и подвернется, — ответил один из Указателей. — Проходите.
Мы прошли во дворец и остановились в огромном резонирующем пространстве, глядя на центральный проход, ведущий к окруженной защитой тронному залу в апсиде. Здесь было еще больше нищих — привилегированных, с переходящими по наследству грамотами — и толпы Пилигримов, Связистов, Летописцев, Музыкантов, Писцов и Указателей. Я слышал невнятные молитвы; я чувствовал запах ладана. Я ощущал колебания подземных гонгов. В прошлые циклы это здание было молитвенным домом одной из старейших религий христианства (как мне сказал Гормон, заставив меня опять подозревать, что он — Летописец, переодетый Измененным), и оно до сих пор сохраняло некоторую святость, хотя и использовалось сейчас в качестве резиденции роумского правительства. Но как же нам попасть к Принцу?
Я увидел слева маленькую узорчатую часовенку, к которой тянулась очередь преуспевающих Торговцев и Землевладельцев. Приглядевшись, я заметил три черепа над информационным устройством — знак хранилищ памяти а рядом дородного Писца. Сказав Гормону и Эвлюэлле, чтобы они подождали, я стал в очередь.
Она постоянно двигалась, и спустя примерно час я стоял у информатора.
Черепа без глаз смотрели на меня; внутри этих закупоренных коробок булькала питательная жидкость, поддерживающая деятельность мертвых, но все еще функционирующих мозгов, чьи биллионы биллионов синапсов теперь служили несравненными ячейками памяти. Писец, казалось, был ошеломлен тем, что в очереди оказался Наблюдатель, но прежде, чем он раскрыл рот, я быстро проговорил:
– Я пришел просить милости Принца Роума. Мы с друзьями не имеем крова. Мой собственный союз не принял меня. Что мне делать? Как я могу получить аудиенцию?
– Приходите через четыре дня.
– Я уже много дней ночевал на дороге. Теперь я нуждаюсь в отдыхе.
– Общественная гостиница…
– Но я же союзный! — запротестовал я. — Пока существует гостиница моего союза, меня не пустят в общественную, а мой союз отказал мне из-за каких-то новых ограничений и… Войдите в мое положение!
Писец устало сказал:
– Вы можете подать прошение о специальной аудиенции. Его отклонят. Вы можете попытаться.
– Где это?
– Здесь. Сформулируйте свою просьбу.
Я назвал себя черепам информационного устройства, назвал имена своих товарищей и их статус, а также объяснил ситуацию. Все это было выслушано и отправлено в хранилища памяти, куда-то глубоко под землю, и когда все было сделано, Писец сказал:
– Если прошение будет принято, вас известят.
– Где я должен буду находиться?
– Поближе к дворцу, я полагаю.
Я понял. Я должен буду присоединиться к легиону неудачников, забивших площадь. Сколько их надеялись на благосклонность Принца Роума и до сих пор находятся здесь месяцы, годы, ожидая, что им разрешат представиться? Ночуя на камнях, выпрашивая объедки, живя бессмысленной надеждой…
Я исчерпал все средства. Я вернулся к Эвлюэлле и Гормону; разъяснил им ситуацию и предложил приспосабливаться к жизни в этом городе, кто как сможет. Гормона, как несоюзного, пустят в любую ночлежку для ихней братии.
Эвлюэлла, наверное, найдет кров в своем союзе. Только мне придется ночевать на улице, впрочем, не впервой. Но я все же надеялся, что нам не придется разделяться. Я начал думать о нашей компании, словно о семье.
Странная мысль для Наблюдателя.
Мы двинулись к выходу, и в это время мой внутренний голос напомнил мне, что наступил час Наблюдения. Это моя обязанность и моя привилегия как только настанет время, проводить наблюдение там, где я нахожусь, независимо от обстоятельств. Поэтому я остановился, раскрыл тележку и приготовил инструменты. Гормон и Эвлюэлла остановились рядом.
Я видел косые взгляды и откровенную насмешку на лицах тех, кто проходил мимо. К Наблюдателю перестали относиться с уважением, ибо Наблюдаем мы долго, а обещанный враг так и не пришел. Но у каждого свое дело, пусть даже смешное с точки зрения другого. То, что для одних бессмысленный ритуал, для других — дело всей жизни. Я упрямо принудил себя впасть в транс. Мир метнулся назад, я взвился в небо. Знакомая радость наполнила меня, я рассматривал знакомые и не совсем знакомые места, мой мозг гигантскими прыжками мчался сквозь галактики. Не прячется ли где армада? Не стягиваются ли где войска для покорения Земли? Я вел наблюдение четыре раза в день, и то же делали остальные члены союза, каждый немного в разное время, так что в любую минуту на страже был чей-то недремлющий мозг. Не думаю, что это было пустой затеей.
Когда я вышел из транса, вдалеке послышался отдающий металлом голос:
– Дорогу Принцу Роума! Дорогу Принцу Роума!
Я заморгал, у меня перехватило дыхание, и я с усилием стряхнул с себя последние остатки транса. От угла дворца ко мне приближался позолоченный паланкин, сопровождаемый четырьмя шеренгами Ньютеров. Рядом с каждой шеренгой шел человек в богато украшенной одежде и блестящей маске Магистра, а возглавляла процессию тройка Измененных, коренастых и широкогрудых, чьи глотки копировали резонаторы лягушек-быков. При появлении они испустили величественный трубный рев.
Меня сильно поразило то, что Принц прибегал к услугам Измененных, пусть даже и обладающих таким даром.
Моя тележка стояла на пути этой величественной процессии, и я поспешно начал убирать инструменты, чтобы откатить ее раньше, чем все это великолепие надвинется на меня.
Голод и страх заставляли мои пальцы дрожать, и я никак не мог правильно поставить уплотнения. Чем больше я торопился, тем больше все валилось у меня из рук, а Измененные были уже так близко, что их рев оглушал, и Гормон бросился помогать мне, а я шикнул на него, ибо тому, кто не входит в мой союз, запрещено касаться моих инструментов. Я оттолкнул его, и в тот же момент авангард Ньютеров был рядом. Они готовы были пустить в ход сверкающие кнуты.
– Ради Воли! — воскликнул я. — Я — Наблюдатель!
И услышал в ответ тихий, спокойный голос:
– Оставьте его. Это Наблюдатель.
Движение прекратилось. Принц Роума заговорил.
Ньютеры отступили. Измененные умолкли. Носильщики поставили паланкин на землю. Толпа подалась назад, лишь Гормон, Эвлюэлла и я остались на месте. Занавеска из подпрыгивающих цепочек раздвинулась. Двое Мастеров поспешно бросились к паланкину и протянули руки сквозь звуковой барьер.
И появился Принц Роума.