Ночные птицы. Памфлеты
Шрифт:
Не менее гостеприимно встречает Бизанца и Оберлендера у себя в палатах титулярный епископ лебедийский, апостольский визитатор для верующих византийско-славянского обряда, официал митрополичьего церковного суда второй инстанции, преосвященный Кир Николай Чарнецкий.
Пока уважаемые гости поудобнее рассаживаются, епископ Чарнецкий подходит к окну своей квартиры по улице Зибликевича, 30, и, отдернув портьеры, долго внимательно рассматривает улицу. Не следит ли кто из энкаведистов за приходом к нему переодетых в штатское бывалых немецких разведчиков?
Шестой десяток пошел епископу лебедийскому, давно уже он является служителем Ватикана и, как опытный
В 1959—1960 годах прогрессивные газеты на Западе и даже некоторые буржуазные газеты Федеративной Республики Германии начали выводить Оберлендера на чистую воду, все чаще и чаще называя его убийцей львовской профессуры. Он открещивался, как мог, рассказывал на пресс-конференции такие небылицы, как то, что за время, пока он руководил батальоном «Нахтигаль», «не было сделано ни одного выстрела».
Стараясь выпутаться, он заврался до того, что заявил:
«В соборе Святого Юра мы нашли на полу кардинала Андрея Шептицкого, закованного в кандалы».
Такая ложь вызвала повсеместные улыбки не только среди противников Оберлендера, но даже среди симпатизирующих ему униатов за рубежом. Ведь общеизвестно, что митрополит Андрей Шептицкий никогда не был кардиналом и за двадцать два месяца существования во Львове Советской власти никто к нему и пальцем не притронулся.
О злодеяниях «Нахтигаля» мне рассказали выдающийся ученый, основатель Львовской математической школы, профессор Стефан Банах (во время оккупации, чтобы не умереть с голоду, он кормил своей кровью вшей в институте Вайгля, где готовилась противотифозная вакцина для гитлеровской армии) и вдова расстрелянного профессора математики Антония Ломницкого — Мария. Вот их свидетельства.
«Никогда не забуду страшной, кошмарной ночи с 3 на 4 июля 1941 года, когда немцы пришли в наш дом и забрали моего мужа,— рассказала Мария Ломницкая.— Около одиннадцати часов ночи мы легли спать, но вскоре услышали, что кто-то сильно стучит в двери. Муж вышел в переднюю узнать, кто там. Потом я услышала много шагов и крики на немецком языке, среди которых разобрала возглас: «Хенде хох!»
Я вскочила с постели и выбежала в переднюю. Здесь увидела такую картину: к нам ворвалось пять немцев в темно-зеленых мундирах. В каком звании они, я не знаю до сих пор, во всяком случае — не простые солдаты. Муж стоял с поднятыми руками, а справа и слева — два немца с нацеленными на него револьверами. Мне тоже приказали поднять руки. Два других фашиста производили обыск в кабинете мужа, переворачивая все в шкафах, но не нашли ничего компрометирующего. Один из немцев обходил все другие комнаты, что-то разыскивая. Потом мужу было приказано одеваться.
Я подала ему одежду, которую немцы перед тем осмотрели. Даже носовой платок один из фашистов ощупал. На вопрос мужа, надо ли ему что-либо взять с собой, фашисты ответили, что ничего не нужно. Они не дали ему взять ни шляпы, ни плаща. Портфель с документами и деньгами, который я в последнюю минуту хотела подать мужу, взял себе один из немцев.
Муж, прощаясь со мной, сказал только, что совершенно не знает, в чем дело. Немцы отвели его в автомашину, стоявшую на улице, в которой (как стало известно позже) были уже профессор Виткевич и профессор Стожек с двумя сыновьями. Машина поехала вниз по улице Набеляка, на которой мы тогда жили.
Я осталась одна, пораженная этим неслыханным нападением. Перепуганная, стояла у окна, ожидая рассвета, чтобы выйти в город и узнать, что же случилось
Академик и профессор Стефан Банах, чье имя можно найти в Большой Советской Энциклопедии, а также во многих энциклопедиях мира, рассказал мне:
«...Немцы замучили миллионы людей... Боль, которая меня мучит, заставляет рассказать о нескольких ученых, близких мне, погибших от руки гитлеровских палачей.
...Памятной ночью гитлеровские палачи пришли к профессору математики Политехнического института В. Стожеку. Было около одиннадцати часов. Приказали ему одеться и пойти с ними. Увидали троих его сыновей. Старшего — талантливого инженера и среднего — студента-химика забрали вместе с отцом... В ту же ночь гитлеровские убийцы пришли за профессором Антонием Ломницким... Это был крупнейший педагог из тех, кого я знал, автор одного из лучших учебников по картографии. Многие его ученики сейчас работают в высших учебных заведениях Польши...»
Нельзя без содрогания читать эти свидетельства! Сопоставляя их с утверждениями Теодора Оберлендера на пресс-конференции в Вене 30 сентября 1959 года, что «ни батальон «Нахтигаль», ни другие части немцев во Львове не применяли насилия и не бесчинствовали», всякий честный человек, ненавидящий фашизм и стремящийся к миру, может сказать одно: никогда не замести фашистскому волку своих кровавых следов, в какие бы одежды миротворца он ни рядился!
Как ни выкручивался Оберлендер, какие темные силы во главе с католиком Конрадом Аденауэром и Глобке его ни поддерживали и ни защищали, с министерского поста он вынужден был уйти.
Однако разоблаченный старый фашистский волк только на время решил укрыться в тени, чтобы дождаться своего часа. Как раз в то время, когда произошло его разоблачение, 15 октября 1959 года, умер в Мюнхене старый соратник Оберлендера, поставлявший ему кадры для батальона «Нахтигаль», фюрер ОУН, пятидесятилетний попович Степан Бандера. Приблизительно тогда же при весьма загадочных обстоятельствах умер и официальный командир этого батальона, старший лейтенант Альбрехт Херцнер — соратник Оберлендера по пограничным провокациям, предшествовавшим нападению Гитлера на Польшу. В итоге этих двух смертей Теодор Оберлендер избавлялся от очень осведомленных свидетелей его прошлой деятельности. Но оставались и другие свидетели, особенно те, кто удрали за океан, поближе к долларовым кладовым Уолл-стрита и Пентагона.
Вскоре после пресс-конференции «Кровавые злодеяния Оберлендера», которая состоялась в Колонном зале Москвы 5 апреля 1960 года, украинские националисты созвали в Нью-Йорке специальную конференцию, посвященную связи бандеровцев с гитлеровскими войсками. Цель конференции — попытка как можно искуснее замести следы сотрудничества украинских националистов с германской разведкой и гестапо, представить себя в виде невинных, обманутых ягнят и обелить одного из главных своих тогдашних шефов — доктора Оберлендера. Именно с этой целью на конференции 5 мая 1960 года в Нью-Йорке выступили бывший офицер батальона «Нахтигаль» Юрко Лопатинский и бывший руководитель бандеровской службы безопасности, кровавый палач Мыкола Лебедь. Однако факты — упрямая вещь, от них не уйти никогда.