Ночные шорохи
Шрифт:
— Импортно-экспортная. Путешествую по всему миру.
— И в Венесуэлу?
— Разумеется.
— А мистер Грациелла был вооружен?
Слоан заметила, что вопрос ему не понравился.
— Нет, — бесстрастно бросил он, — к сожалению, будь у Грациеллы пистолет, его бы обязательно отняли, и пристрелили беднягу из собственного оружия.
Он явно понял, что у Слоан возникли подозрения, но вместо того, чтобы их унять, молча ждал ее решения. Кажется, ее подвергают испытанию… на верность? Доверие? Как преданного друга? Или возлюбленную?
Как бы ей хотелось, чтобы правильным оказалось последнее предположение!
Но даже если это и не так, интуиция подсказывала,
— Прости, я не должна была совать нос в твои дела, — пробормотала Слоан, упорно глядя на море.
— У тебя есть еще вопросы? Слоан озабоченно нахмурилась:
— Еще бы!
— Какие именно?
— Почему мы ни разу не зашли в салон? Ной был окончательно покорен ее остроумием, умом и необычайной красотой. Сейчас, в белом платье, с развевающимися по ветру волосами, она казалась неземным существом, к которому страшно прикоснуться.
Он обнял ее со спины и привлек к себе. Голос стал хриплым от вновь пробудившегося желания.
— Под лестницей в салоне есть дверь в мою каюту, и миновать ее нельзя, таковы правила на этом судне, — сообщил он и едва не потерял сознание, когда Слоан едва заметно кивнула. — И еще одна проблема, — прошептал он. — Кажется, я сделал ошибку. В стоимость вечеринки не входит эта часть программы. За нее отдельная плата, и мне придется потребовать аванс.
Он коснулся губами уголка ее рта, настойчиво требуя награды, и Слоан с тихим вздохом повернула голову, чтобы вернуть поцелуй.
Глава 33
Вся следующая неделя превратилась в бесконечную череду солнечных счастливых дней и чувственных, полных страсти ночей. Днем она старалась как можно больше времени проводить с сестрой, а по ночам — с Ноем. Его парусное судно «Звездочет» стало уютным уединенным гнездышком влюбленных, а дом Мейтлендов — почти таким же своим, как маленький особняк в Белл-Харборе, тем более что Дуглас и Кортни, казалось, приняли ее в семью. Но в глубине души девушка сознавала, — что скоро всему придет конец. Всему, кроме ее любви к Ною. Это навсегда останется с ней.
Пол и Парис явно симпатизировали друг другу, и веселая четверка часто находила себе немало интересных занятий, хотя вечерами парочки расходились в разные стороны. Слоан так и не сумела понять, какого рода отношения связывают сестру с фэбээровцем. Пол не из тех, кто распространяется о своей личной жизни, и Парис, у которой не было тайн от Слоан, тоже не знала, что испытывает к ней Пол. Наедине сестры часто говорили об этом.
На восьмой день после той памятной ночи на борту «Призрака» Слоан впервые осталась в одиночестве. Еще совсем недавно она и мечтать об этом не смела, а сейчас тоскливо слонялась по комнате.
У Ноя была назначена деловая встреча в Майами, и раньше завтрашнего утра его не ждали. Пол тоже исчез по каким-то личным делам, и Слоан понятия не имела, когда он вернется. Девушка хотела скоротать вечер с Парис и Эдит, но у сестры началась сильнейшая мигрень, так что она была вынуждена принять снотворное и лечь, прабабушка же после легкого ужина решила посмотреть телеигры по каналам спутникового телевидения. Когда выяснилось, что Картер играл с друзьями в покер в загородном клубе и собирался быть дома не раньше одиннадцати, Слоан совсем сникла. Ее терзало ужасное предчувствие грядущих бед. Она была почти уверена: когда Ноя не будет рядом, печаль и душевные муки станут ее постоянными спутниками. Она вовсе не питала никаких надежд, поскольку слишком хорошо знала и от Дугласа, и от Кортни, да и от самого Ноя, как сильно он настроен против детей и брака. Более того, Слоан имела случай познакомиться с его приятелями, и те, не стесняясь, утверждали, что Ной менял женщин как перчатки: так же равнодушно и почти так же часто.
И все же, сознавая все это и заранее боясь измерить глубину будущей душевной раны, Слоан не отказалась бы от Ноя, даже будь у нее выбор.
Раньше она считала себя чем-то вроде белой вороны среди своих подруг. Все они были помешаны на парнях, а в колледже спали с кем попало и непрерывно влюблялись и ссорились с поклонниками. В отличие от них за всю предыдущую жизнь Слоан всего дважды позволила мужчинам заманить себя в постель, да и того не случилось бы, не веди она себя как полнейшая идиотка.
Только мать не находила ее поведение странным, хотя к тридцати годам Слоан оставалась одинокой. Правда, в последнее время Кимберли стала намекать на то, что ее девочке следует почаще бегать на свидания. Но сама Кимберли крайне редко встречалась с мужчинами, хотя в кандидатах на ее благосклонность недостатка не было.
— Просто они меня не привлекают, — твердила она дочери. — Пожалуй, я предпочла бы остаться дома или поехать куда-нибудь с подругами.
И Слоан постепенно обнаружила, что в этом отношении куда больше походит на мать, чем ей представлялось. Их попросту не привлекают первые попавшиеся мужчины, пусть даже умные и красивые. Обе ждут единственную, главную любовь, с первого взгляда, способную изменить их жизнь. Слово «однолюбка» гвоздем вонзалось в мозг Слоан, пока она, изнемогшая от борьбы с собой, не вышла на балкон.
Может, хватит грустить? Пожалуй, неплохо прогуляться по берегу. Уже почти десять вечера, и, вернувшись, она по крайней мере спокойно уснет.
Девушка натянула джинсы, кроссовки и розовый свитер, заколола волосы в конский хвост и сбежала вниз.
Очутившись на пляже, она решила повернуть налево, подальше от дома Мейтлендов, чтобы лишний раз не расстраиваться. Нечего зацикливаться на Ное. И вообще следует подумать о будущем. Будущем без него., Но Слоан, как ни старалась, не могла заставить себя сосредоточиться. Куда приятнее вспоминать его ласки! И потом, с ней он был таким добрым и понимающим и говорил на любые темы, ее интересующие. Обо всем… только не о своих чувствах к ней. Никогда, даже в порыве страсти, он не произнес «люблю»и не попытался уговорить ее остаться в Палм-Бич. Даже не дал никакого нежного, шутливого прозвища. Джесс именовал Слоан Коротышкой, а после очередного фильма с Хамфри Богартом у него появилось обращение: «Эй, солнышко». Половина ее сослуживцев изобретали для девушки миллион прозвищ, и только для мужчины, в постели которого она проводила ночи, оставалась всего лишь Слоан, и только.
Но вместо того чтобы грустить об этом, Слоан решила подумать о более приятных вещах.
Все еще погруженная в собственные мысли, она час спустя возвращалась к дому Картера с другой стороны. Сунув руки в карманы, девушка любовалась серебристой дорожкой лунного света на воде и представляла, как выглядит Ной у штурвала, со взлохмаченными ветром волосами. Он казался таким спокойным и уверенным, словно сидел за рулем автомобиля. И к тому же находил время учить ее ходить под парусом. Сначала Ной требовал слишком многого, выкрикивал приказы, которых она не понимала, но вскоре научилась справляться со строгим наставником, именуя его «капитаном Бладом»и каждый раз беря под воображаемый козырек.