Ночные твари
Шрифт:
– Ладно, черт с тобой… Двести. Но веди меня к нему прямо сейчас.
После досмотра и прохождения через металлоискатели Риччи и Астер получили пропуска посетителей. Их направили в блок «C» на пятом этаже. Там содержали задержанных, которые могли представлять опасность для других заключенных или для себя самих.
Здоровенный полицейский с татуировкой, выглядывающей над воротником форменной рубашки, подвел их к камере. Дверь скрипнула на петлях, прутья решетки сверху и снизу были покрыты пятнами ржавчины. Майкл Закари сидел на нарах.
Последним клиентом, которого посещал Астер в блоке «C», был бандит весом четыреста
– К вам ваш адвокат, – объявил полицейский.
– Мой адвокат?
– Спасибо, – поблагодарил полицейского Астер. – Когда закончим, позовем вас.
Он прошел в камеру, а Риччи осталась стоять у двери, прислонившись к решетке. Первым делом Астер обратил внимание на раковину. Все туалетные принадлежности Закари были разложены в ровный ряд; второй комплект одежды лежал с краю на нарах, аккуратно сложенный. С клиентами, страдающими обсессивно-компульсивным расстройством [35] , сложно иметь дело, поскольку судебный процесс – по большей части катание на американских горках. Что плохо выдерживают те, кому необходимо контролировать все вокруг.
35
То есть синдромом навязчивых мыслей и действий; в данном случае имеется в виду одержимость порядком.
– Доктор Закари, меня зовут Дилан Астер, а это Лили Риччи. Мы адвокаты по уголовным делам. Мы будем вас защищать.
– Ничего не понимаю. У меня есть адвокат, Чарльз Даффман.
– Вот как? И где же он? Уверен, вы позвонили ему, и он ответил, что приедет, как только сможет, да? Готов поспорить, вы из тех, у кого есть личный адвокат. Вероятно, вы вышли на него через жутко дорогую бредовую систему юридического страхования у вас в больнице?
Закари перевел взгляд с одного на другого.
– Да.
– Если у вас имущественные споры с соседом и вам нужен человек, представляющий ваши интересы, – чудесно, получайте юридическую страховку и, возможно, ваше дело не будет безнадежно испорчено. В худшем случае вам придется нанимать профессиональную юридическую фирму, чтобы переделывать работу. Но уголовное право, доктор Закари, это совершенно другое дело. В уголовном праве все эти люди ни хрена не смыслят. Ваш человек возьмется за дело ради денег и ради того, чтобы засветиться в прессе, но он не будет знать, что делать. Я не имею чести знать мистера Даффмана, но гарантирую, что он не знает этот мир.
Повернувшись лицом к Закари, Астер посмотрел ему в глаза.
– Я знаю, кто из прокуроров скрывает улики, а кто честен. Знаю, кто из полицейских нечист на руку, кто наркоман, принимающий дозу прямо на службе, а кто пытается переспать с подозреваемыми, когда никто этого не видит. Знаю, кто из судей засыпает прямо во время заседания, а кто внимательно слушает каждое слово, и кто попал в судьи только потому, что приходится племянником какому-нибудь политику. Кстати, вы ведь знаете, что в Неваде есть смертная казнь, так?
От него не укрылось,
– Мм… нет. Нет, я этого не знал.
– Так вот, возможно, вам светит высшая мера. По дороге сюда я ознакомился с вашим делом. Вас обвиняют в убийстве одной женщины, попытке убийства вашей подруги, с которой вы вместе жили, и, возможно, в похищении четырнадцатилетней девушки. Уж если это дело не тянет на «вышку», тогда даже и не знаю, что на нее тянет. Вы не можете довериться Чарльзу Даффману, который, вероятно, занят крупными выплатами по ДТП. Он не тот, кто будет делать то, что для этого дела нужно. Он не станет неделю следить за следователем, ведущим расследование, выясняя, есть ли у того связь на стороне. Не станет опрашивать соседей Кейти Фарр, выясняя, не видели ли они кого-нибудь подозрительного, слоняющегося рядом с домом. Даффман не будет этим заниматься, а мы будем. Причем сделаем это совершенно задаром.
– Вы собираетесь работать бесплатно? И зачем вам это нужно?
– Буду с вами откровенен: чтобы идти вперед, нам нужно абсолютно доверять друг другу и быть искренними. Я займусь этим ради того общественного резонанса, который вызовет ваше дело. Только об этом и будут говорить во всех новостях по телевизору, пока будет продолжаться судебный процесс. Вы станете знаменитым – увы, с плохой стороны, – и ваш защитник получит много внимания, а следовательно, много новых клиентов.
– Значит, вы будете защищать меня за саморекламу, так? – Закари фыркнул. – Не слишком ли мелковато?
– Эта причина хуже той, по которой вас стал бы защищать мистер Даффман?
Закари ничего не ответил.
Астер подсел к нему на нары.
– Я великолепно знаю свое дело. И реклама сработает для меня только в том случае, если я одержу победу и вы выйдете из зала суда. Если я проиграю на глазах у всего мира, ко мне вряд ли выстроится очередь потенциальных клиентов. Так что наши интересы полностью совпадают.
– Доктор Закари, – подхватила Риччи, – Дилан – лучший адвокат, какого я только знаю. Мы с ним вместе работали в службе общественных защитников, и знаете, чем он там прославился? Тем, что не проиграл ни одного дела. И это далеко не то же самое, как когда прокурор говорит, что не проиграл ни одного дела, потому что он может выбирать, какие дела представлять в суд, а по каким договариваться. Многие частные адвокаты отказываются от сложных дел или прогоняют своих клиентов, если те не делают то, что они им говорят. Но общественный защитник вроде нас обязан брать все порученные ему дела, и мы доводили практически все дела до суда, потому что не могли отказаться от клиента, если тот требовал судебного разбирательства. Мы вынуждены были браться за самые сложные дела, за дела с самым плохим раскладом, и Дилан ни разу не проиграл. Ни разу.
Астер подался вперед, поставив локти на колени.
– Я смогу выиграть это дело.
Закари посмотрел на Риччи, затем на Астера.
– Хорошо… – Он кивнул. – Хорошо.
Глава 35
Астер попросил Закари подписать соглашение о юридическом представительстве, которое распечатал для него Билли. Затем он сказал Билли проследить за тем, чтобы в электронном журнале тюрьмы появилась запись о том, что у Закари есть защитник, и тогда другие адвокаты уже не смогут к нему приходить.