Ночные услады
Шрифт:
Эльвина пожала плечами, и Филипп вздохнул. Она и в самом деле пребывала в неведении. Если кто и знал кое-что и скрывал, то это была Тильда.
— Расскажи мне побольше об отце, — попросил Филипп, но внезапно остановил ее: — Нет, дай лучше я тебе кое-что расскажу. Возможно, ты сочтешь это сейчас не очень значительным, но на будущее все же запомни.
Эльвина была в недоумении.
— Милорд, вы намерены мне что-то рассказать?
Никогда Филипп не вел себя подобным образом. Он ничего не желал рассказывать сам, без ее просьб. Что это на него внезапно нашло?
— Разве барон должен что-то рассказывать своей шлюхе?
Зеленые глаза Филиппа, как всегда, вспыхнули от восхищения. Так бывало всякий раз, когда Эльвина вставала в позу. Но сейчас во взгляде его было нечто иное. И это чувство Эльвина боялась определить. Взгляд Филиппа был почти нежен. Он ласково провел ладонью по ее щеке.
— Возможно, придет время, когда я смогу рассказать тебе обо всем, но это время еще не наступило, колдунья моя. Радуйся, что я не взгрел тебя, как ты того заслуживаешь.
Взгляд его был нежен, и эти слова не стоило принимать всерьез.
— Когда сэр Джеффри отыскал меня и рассказал о том, что Раймонд в моем замке, добавив, что твой дюжий приятель каждую ночь проводит с тобой в спальне, я всерьез решил всех вас перерезать. Мне и Джеффри хотелось убить.
Встретив гневный взгляд Эльвины, Филипп прищелкнул языком и пощекотал ей нос серебристой прядью.
— Если мне доведется еще раз встретиться с Раймондом, я, не колеблясь, проткну его вонючее тело своим клин ком. Он у меня в долгу не только за сегодняшний день.
— Об этом ты и хотел рассказать мне, милорд? Опять глупая бравада?
Эльвина слишком много выстрадала и знала, что ей еще многое предстоит выстрадать ради Филиппа, чтобы воспринимать его слова легко, как шутку.
— Если бы ты не была такой несносно упрямой, то поняла бы, что я пытался сказать тебе. Я не сэр Джеффри. Я не умею обольщать красивыми фразами и раздавать обещания, которые не могу выполнить.
Эльвина действительно не понимала, что значили его слова.
— Я слушаю, милорд, — отозвалась она.
— Я был на пути в Лондон, когда Джеффри встретил меня.
— Так, значит, ты взял замок? А потом, наверное, отправился в Данстон? Ребенок здоров?
— Замок взят, барон в плену у людей короля. Я должен был отправиться в Лондон, не заезжая в Данстон. Тильда и Шовен остались с ребенком. С ними ему будет безопаснее, чем со мной в данный момент. Они прислали мне письмо, в котором сообщают, что мой наследник ползает весьма проворно. Может, тебе это приятно будет узнать.
Эльвина просияла. Она почувствовала, как напряглись руки Филиппа, когда чмокнула его в щеку. Он сохранит в памяти этот миг. Он будет вспоминать его, пока им придется жить в разлуке.
— А теперь, если ты готова помолчать немного, скажу, что должен немедленно отправиться в Лондон — до того, как моя жена узнает о моих намерениях и примет меры. Я потребую, чтобы брак был аннулирован, но лишь при условии, что мой сын останется наследником Сент-Обена. — Эльвина повела плечами, пытаясь высвободиться, но Филипп, словно не замечая ее беспокойства, продолжал: — Мне наплевать на Данстон, хотя кольцо, что ты носишь на груди, говорит о том, что впоследствии я могу пересмотреть свое отношение к этому месту. Я намерен привезти моего сына в Сент-Обен как наследника, а не как бастарда. Ты меня понимаешь?
Эльвина вглядывалась в изумрудные глаза Филиппа, но так и не поняла, что он хочет ей сказать. Может быть, он любит своего сына настолько сильно, что желает обеспечить ему будущее? Но в это трудно поверить, поскольку Филипп ни разу не пожелал взглянуть на собственного ребенка.
— Так ты привезешь мальчика сюда? — осторожно спросила Эльвина, боясь поверить своему счастью.
— Да, чтобы он жил с тобой и этим, другим, которого ты родишь мне. И никаких больше разговоров о хижинах. Ты останешься здесь и будешь растить моих сыновей под моим покровительством и защитой.
— А если брак не аннулируют? Что, мне боль, где никогда так и не увидеть моего первенца?
— Я привезу его сюда, что бы ни случилось. Это его земли, и мне пора о них позаботиться.
— А я? Едва ли леди Равенне понравится, что известная шлюха растит наследника ее земель, даже если эта шлюха — мать ребенка.
— Леди Равенне незачем беспокоиться о том, что ей не принадлежит. Меня она не может заставить поступать по ее желанию. А тебе лучше не злить меня, употребляя вульгарные слова в свой адрес. Если только ты не скрываешь чего-то от меня, то ты — моя женщина, мать моих детей, и к тебе будут относиться с почтением, достойным твоего положения. Ты остаешься здесь как хозяйка, и на этом поставим точку. А теперь расскажи мне о кольце, которое ты носишь. Может, у меня появятся лишние аргументы, когда я буду излагать королю свое дело.
Внезапное изменение темы привело Эльвину в замешательство.
— Что вам рассказать, милорд?
Она взяла кольцо из его рук и стала разглядывать, словно видела впервые. Но нет, ничего особенного Эльвина не заметила — кольцо как кольцо.
— Украшение на кольце полностью повторяет герб, висящий над воротами Данстонского замка. Я хотел бы знать, как это произошло. Кем был твой отец? Как его звали?
— Звали его Ричард Светловолосый. Другого имени я не знаю. Он лишился земель еще до моего рождения и никогда не говорил о них. Эта тема считалась запретной.
— Так, значит, он был рыцарем? Человеком с родословной?
Названное Эльвиной имя вызвало какие-то почти забытые воспоминания, и Филипп, пытаясь нащупать нить, продолжал задавать вопросы.
Эльвина раздраженно смотрела на него.
— Какая сейчас разница? Он мертв, и приданого у меня нет. Я ничуть не лучше рабов на твоих полях, каково бы ни было мое имя.
— Отвечай! — взревел Филипп, теряя терпение. Что за птицу пригрел он под своим крылом?
— Да, милорд! — воскликнула Эльвина. — Мой отец был рыцарь знатного рода! К тому же отличный воин, но только куда добрее вас!