Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Шрифт:
Две крупные слезы, навернувшиеся на ее прекрасных, сумрачных глазах, медленно скатились по ее щекам. Она склонилась под этим ударом судьбы, точно молодая ива под действием налетевшего урагана.
Однако это был лишь временный припадок малодушия. Ее мужество, вскормленное дикими условиями жизни в прерии, восторжествовало над чисто женской слабостью, и она встрепенулась. Своими руками, с которых она так и не снимала перчаток, она вытерла слезы. Нет, она не должна плакать, она должна действовать! Ведь она заключила торжественный договор с человеком, которого любила и который любил ее! Она должна встряхнуться и начать действовать без промедления…
Она оглядела комнату, точно стараясь убедить себя, что кругом нее все оставалось по-прежнему. Но ей казалось, будто ее старая жизнь исчезла и она вступает в какую-то новую жизнь, чуждую ей, начинает новое поприще, в котором она не видела будущего, а только настоящее. Она чувствовала себя как человек, который надолго прощается со своей прежней счастливой жизнью. Выражение ее лица указывало, что это доставляет ей страдание. С тяжелым видом она вышла из комнаты и покинула дом. Ее охватило холодным ночным воздухом. Она шла, погруженная в глубокую думу, не обращая внимания на привычные звуки, раздающиеся с фермы, мычание коров, кваканье лягушек, скрип ворот. Она думала о той работе, которая предстояла ей в будущем, и ночной мрак словно прокрадывался ей в душу, наполняя ее печальным предчувствием грозящего бедствия.
До дома доктора Аббота было лишь небольшое расстояние, и ночная темнота не могла служить препятствием для Джеки. Она шла быстрыми, легкими шагами, имея перед собой вполне определенную цель.
Миссис Аббот была дома. Маленькая гостиная в доме доктора была удивительно уютна и комфортабельна, хотя убранство ее было простое и без всяких претензий. Печь находилась в центре, и тепло, которое она распространяла в комнате, так приятно подействовало на Джеки после холодного ночного воздуха. Миссис Аббот сидела у печки и попеременно то бралась за книгу, лежащую на коленях, то снова принималась за шитье. Она ждала возвращения своего мужа к ужину, зная по опыту, что ей надо запастись терпением для этого, и чтение, и шитье помогали ей скоротать время.
— Ну, милая тетя Маргарет, — сказала, входя, Джеки, вполне уверенная в радушном приеме, — я пришла, чтобы поболтать с вами. Дома никого нет, — она кивнула в сторону ранчо.
— Я очень рада, милое дитя! — воскликнула миссис Аббот, вставая ей навстречу, ласково обнимая ее и целуя ее в обе щеки. — Иди, садись сюда, к печке. Но сними сначала эту противную шляпу. Говоря по правде, я никогда не могла понять, зачем ты носишь ее! Видишь ли, когда я была невестой…
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать! — перебила ее девушка, улыбаясь, несмотря на свою душевную боль. Ей было хорошо известно, что эта милая славная старушка вся жила в прошлом и любила рассказывать свои воспоминания о днях своей молодости людям, которые ей были симпатичны. Джеки много раз с участием выслушивала ее, но на этот раз она не была расположена к этому, так как пришла, чтобы поговорить о серьезных вещах, зная, что когда тетя Маргарет захочет, то может давать очень хорошие практические советы. И теперь тетя Маргарет тотчас же заметила, что, несмотря на старание Джеки казаться веселой, что-то было неладное с ней.
— Ах, Джеки, дитя мое! — воскликнула она. — Я вижу по твоему лицу, что ты чем-то озабочена. Что это, милая моя?
Джеки села в удобное кресло, пододвинутое миссис Аббот к огню, а старушка снова уселась на свой стул с прямой спинкой, на котором она всегда любила сидеть. Положив в сторону книжку, она взяла из корзинки работу, однако шить не принималась. Но когда она вела серьезный разговор, то любила, чтобы ее руки были в это время заняты какой-нибудь работой. А по лицу Джеки она видела, что разговор будет серьезный.
— Где доктор? — спросила Джеки без всякого предисловия. Впрочем, она знала, где он находится, и спросила только, чтобы начать разговор.
Старая леди невольно выпрямилась. Она угадывала причину прихода Джеки. Взглянув на нее поверх своего золотого пенсне, которое она только что водрузила на свой широкий, но все еще красивый нос, она ответила:
— Он в трактире, играет в покер. А в чем дело, милая?
Ее вопрос был сказан очень невинным тоном, но он ни на минуту не обманул Джеки. Девушка печально улыбнулась, глядя на огонь. Зачем ей было скрывать свои чувства от тети Маргарет? Однако Джеки было все-таки неприятно говорить о слабостях своего дяди даже ей, и она медлила.
— С кем же он играет? — снова спросила Джеки, подняв на тетю Маргарет свои печальные серые глаза.
— С твоим дядей и Лаблашем, — был ответ.
Проницательные глаза старой леди внимательно всматривались в лицо девушки. Но Джеки не подала вида, что замечает это.
— Не пошлете ли вы за ним, тетя Маргарет? — спокойно сказала Джеки. — Только не надо ему говорить, что я здесь, — прибавила она, подумав.
— Хорошо, моя милая, — ответила старушка, быстро поднимаясь. — Подожди минутку, я сейчас напишу ему несколько слов. Кивис еще не ушел в свой вигвам. Я оставила его вычистить ножи. Он может пойти. Индейцы гораздо лучше исполняют такие поручения, чем наши слуги.
Миссис Аббот быстро вышла из комнаты с запиской в руках, но через минуту вернулась. Придвинув свой стул к Джеки, она положила свою белую нежную руку на руки девушки, сложенные у нее на коленях.
— Скажи мне, милая, скажи мне все! — ласково проговорила старая леди. — Я ведь знаю, что это касается твоего дяди.
Доброе сердце старой леди выражалось и в тоне ее голоса, и во взгляде. Ей было трудно противостоять, но Джеки и не старалась.
На одно мгновение лицо девушки выразило сильнейшее отчаяние. Она пришла с решительным намерением откровенно поговорить с женщиной, которую любовно называла «тетя Маргарет», но когда дошло до дела, то почувствовала, что ей очень трудно высказать то, что она хотела сказать. Она не знала, как приступить к этому разговору, и наконец, собрав все свое мужество, произнесла:
— Тетечка, скажите… вы замечали в последнее время… какой дядя стал странный? Вы видели, как часто… теперь… он был сам не свой.
— Это виски! — напрямик заявила старая леди. — Да, я видела это. Обыкновенно всегда можно заметить на нем действие отвратительного напитка, когда он побывает в кабаке Смита… Я очень рада, милая, что ты заговорила об этом. Мне не хотелось самой начинать этот разговор. Твой дядя на опасной дороге!
— Да, это путь, который постепенно ведет к падению, — сказала Джеки с печальной улыбкой. Потом, вдруг вскочив на ноги, она проговорила с тоской в голосе. — Скажите, тетечка, разве нет никакого средства спасти его? Удержать его? Что же это такое? Покер и виски разрушают его душу и тело… Прибегает ли он к виски вследствие своих проигрышей, или же его безумная страсть к игре является результатом виски?..
— Ни то, ни другое, моя милая. Виной всему Лаблаш.
Сказав это, миссис Аббот нагнулась над чулком, который начала штопать. Ее взор был прикован к работе.
— Лаблаш! Лаблаш! — с отчаянием воскликнула девушка. — Везде он, куда бы я ни оглянулась! Сколько несчастий он причиняет! Скольких он разорил, погубил! Этот человек — язва нашего фермерского мира! Он высасывает из него все соки, разъедает его! И все, все находятся у него в руках, зажатых им в кулак!..
— За исключением одной молодой девушки, которая не хочет его признавать, — с улыбкой заметила миссис Аббот.