Ноктэ
Шрифт:
— Я не очень хорошо спал, — признаётся он. — Вот и встал пораньше на пробежку. У меня всё ещё кружится голова, и я решил зайти за кофе. Твой папа разрешил мне совершать набеги на вашу кухню.
На секунду я задумываюсь об этом. Обычно мой отец не очень общительный, несмотря на то, что ему приходится делать в силу специфики работы. Он стал профи в общении со скорбящими людьми, будучи адекватным и добрым. Но в свободное время папа, как правило, не очень социален.
— Должно быть, ты ему нравишься, — резюмирую
— Тебя, кажется, это удивляет, — улыбается Деэр. — Я нравлюсь людям, ты же знаешь.
— Ты говорил, что нравишься людям из-за денег отчима, — припоминаю я. — Мой папа ничего об этом не знает.
Его губы подрагивают.
— Ну, я тоже, на самом деле, могу нравиться людям. Не уверен, но думаю, я довольно-таки симпатичный.
Весьма симпатичный.
Я вспоминаю, как его бёдра прижимались к моим, и заливаюсь румянцем.
— Ты хорошенькая, когда краснеешь, — как ни в чём не бывало замечает Деэр и поглядывает на меня поверх края кружки. Я краснею ещё гуще, а он усмехается. — Хотя ты всегда хорошенькая, — поправляется он, после чего, конечно же, мои щёки начинают просто пылать.
— Ты сейчас пытаешься заставить меня краснеть, — обвиняюще говорю я. Он опять усмехается, ни капли не сожалея.
— Правда? — спрашивает он без тени раскаяния.
Я рассеяно киваю, наблюдая за Финном поверх плеча Деэра. Мой брат с удвоенной силой атакует древесину.
— Эй, — произносит Деэр, возвращая моё внимание обратно к нему. — Я хотел бы задать ещё один вопрос.
Я жду.
Он улыбается.
— Скажи мне, а почему у тебя не было парня?
Это замечание, а не вопрос. И оно, естественно, снова заставляет меня краснеть, густо малиновым цветом, который разливается подобно пламени к моей груди. Деэр качает головой.
— Не смущайся. Мне это нравится, правда. Просто мне любопытно, как ты осталась нераскрытым сокровищем.
Боже, я обожаю, как он говорит — так по-британски и так утончённо.
Я пожимаю плечами.
— Я всегда была Девушкой из похоронного дома, помнишь? Никто и никогда не хотел сблизиться достаточно, чтобы узнать меня. Самого факта, что я живу в похоронном доме с сумасшедшим братом, хватало, чтобы всех отпугнуть.
— Не может быть, — не соглашается Деэр. — Ты красивая. Мальчишки-подростки никогда не рассуждают логически. Они думают промежностью в своих штанах, а их промежности отреагировали бы на тебя. Уж поверь мне.
Ох, я верю. Особенно когда вспоминаю, как его промежность реагировала на меня вчера. Внезапно меня, словно волной, накрывает потоком женского могущества и неимоверного желания, и мне хочется вздыматься на ней вечно. Но я не делаю этого. Взамен я переключаю внимание обратно на Деэра и снова пожимаю плечами.
— Полагаю, они очень хорошо это скрывали, поскольку я была почти изгоем. Но всё нормально. Не беспокойся обо мне. Я уезжаю, помнишь? Мне
Мой брат.
Я бросаю взгляд в сторону дровяного сарая и с удивлением обнаруживаю, что Финн ушёл. Внимательно осматриваю тропинку и пляж, но и там его не вижу. Может быть, он отправился в душ?
Я перевожу взгляд на Деэра.
— А как насчёт тебя? Были какие-нибудь серьёзные увлечения?
Безусловно, были.
Он пожимает плечами, преуменьшая любую роль, которую они, возможно, сыграли в его жизни.
— О, девушки были, — признаётся он.
Я приподнимаю бровь.
— Так ты игрок?
Деэр смеётся.
— Я взываю к пятой поправке[19].
Я пристально смотрю на него.
— Ты не американец. Не думаю, что наша Конституция применима к тебе.
Он снова смеётся.
— Какой твой любимый цвет? — спрашивает он вместо ответа.
— Viridem, — тут же отвечаю я. — Зелёный. Он означает жизнь. И мне это нравится.
Деэр кивает.
— Мне тоже нравится. А ещё мне нравится, что ты знаешь латынь.
От обоюдных уколов и словесных баталий я улыбаюсь.
— Финн знает латынь, — поправляю я Деэра. — Я всего лишь нахваталась несколько словечек от него.
— Почему он так любит латынь?
Я озираюсь по сторонам, снова проверяя тропу в поисках Финна, но его там нет.
— Он хочет стать врачом. Психологом, вообще-то. Латинский язык — основа медицинской терминологии, так что, думаю, он понимает, что ему нужно быстро стартануть.
— Умно, — кивает Деэр.
Я вынуждена согласиться.
— Финн восхитительный, — говорю я ему. — Серьёзно.
— А не говоришь ли ты это только потому, что вы близнецы? — дразнит Деэр.
Я отрицательно мотаю головой.
— Не-е-т. Он намного умнее меня.
— Сомневаюсь, — парирует он. — Ты и сама кажешься довольно восхитительной.
— Но недостаточно, чтобы держаться от тебя подальше, — не задумываясь отвечаю я.
Деэр резко вскидывает голову от удивления.
— Откуда такие мысли? — Он смотрит на меня круглыми глазами.
Если честно, я и сама не знаю.
— Полагаю, я просто разочарована твоим «подождём и увидим» суждением, — бормочу я.
Деэр склоняет голову.
— Терпение не входит в перечень твоих добродетелей?
Я качаю головой.
— К сожалению, нет.
— Но всё хорошее приходит к тем, кто ждёт, — подмечает Деэр.
— Я не кетчуп, — подкалываю я в ответ.
Он смотрит на меня в замешательстве.
— Это старый рекламный лозунг кетчупа.
Он качает головой.
— Американцы. Вы обожаете свои соусы.
Я слышу, как по гравию подъездной дорожки скрипят автомобильные покрышки, выглядываю из-за Деэра и вижу подъезжающий катафалк отца.