Норби
Шрифт:
– Казимеж!
Из темноты вынырнул крепкий парень, взял за плечи, развернул, дернул пуговицы пиджака, затем ощупал подкладку.
Легкий треск порванной ткани.
– Вот, пан майор!
На ладони – маленький металлический кружок. Орловский, удовлетворенно кивнув, забрал его, сунул в нагрудный карман.
– Все дальнейшее, Земоловский, зависит от вашего желания сотрудничать. Я приказал приготовить для вас одиночку в Мокотуве и номер в приличном отеле. Выбор за вами.
Он уже выбрал. Если попал в волну, ныряй поглубже, в самую желтую муть.
– Пан майор! Очень надеюсь, что
Тонкие губы неохотно шевельнулись.
– Наглец! Я офицер Второго отдела Генерального штаба Войска Польского. Мои документы вас устроят?
Антек улыбнулся.
– Предъявите, пан майор. А то, знаете ли, война.
Удостоверение тот доставал, морщась, словно от зубной боли. Но стерпел, даже подсветил фонарем. Бывший гимназист, прочитав, взглянул на фото, вернул.
– Сотрудничать готов. Но про объект «Плутон-1» расскажу только маршалу Рыдзь-Смиглы. Ну. Или начальнику Генерального штаба.
Орловский покачал головой.
– Отель отменяется. Посидите в карцере, может, поумнеете.
– Я и так умный, – усмехнулся Антек-наглец. – В Польшу меня доставили по личному приказу Ее Высочества Великой княгини Тауреда, вчера как раз с нею беседовал. А вы простите, кто?
Его впихнули в машину – грубо, не церемонясь, два охранника сели по бокам, мешая вздохнуть, но доброволец Земоловский по-прежнему улыбался.
Кажется, он начал свою войну.
8
– Добрый вечер, – шевельнула губами Мухоловка, глядя куда-то сквозь меня.
Я постарался улыбнуться как можно душевнее.
– И вам не хворать, Сестра-Смерть. Да, ваша сиятельная светлость, мы с госпожой Фогель не только знакомы, но и некоторым образом питаем друг другу искренние чувства.
Поворачиваться к Мухоловке спиной я не решился, отступил на шаг.
– На десерт намечаются дюжина индейцев с томагавками? Вы же, графиня, из «Апашей»? Маска на миг вновь стала Маской. Холодно блеснули глаза.
– До десерта еще следует дожить, мсье Корд, но я все же решила рискнуть. При Фонтенуа мой предок командовал полком из висельников и каторжников. Между прочим, прекрасно сражались. В мемуарах он вспоминал, что самым трудным было не позволять им резать друг друга. Прошу к столу!
В тарелку я старался не смотреть, просто тыкал первой попавшейся вилкой. Запомнилось лишь знакомое название «Орли», в данном случае не аэропорт, а склизкие котлеты сизого цвета, как выяснилось, гордость замковой кухни. Если сравнить с полусырой медвежатиной, которую однажды пришлось потреблять на Аляске, то вполне терпимо.
Вина разливал величественного вида краснолицый лакей. Рюмок передо мной стояло целых три, и я каждый раз пытался угадать, которую из них наполнят. Если бы ставил хотя бы по «никелю», то здорово бы влетел. Допекло меня пойло из очередного «шато», ценное тем, что принесенная бутылка дважды объехала вокруг света. И такое здесь пьют? Нет, не быть Франции великой державой.
Дамы между тем мило щебетали. Иначе их беседу назвать было трудно, ибо речь шла о балете. Обе побывали на спектакле
39
Эпоха политкорректности еще не наступила.
Les aristocrates a la lanterne! [40]
Наконец, ливрейные подали кофе. К нему полагалась серебряная сигаретница вкупе с фарфоровой пепельницей. Дамы закурили и вновь посмотрели в мою сторону.
– Кстати, о балете, – как ни в чем не бывало, улыбнулся я. – Во время Великой войны гастрольная труппа была идеальным прикрытием. У того же Дягилева, при котором прыгал ваш Лифарь, среди танцоров отметились агенты пяти разведок. Самый сообразительный работал одновременно на все пять.
40
Аристократов на фонарь! (франц.).
– На три, – поправила Мухоловка. – Во Франции его все-таки судили и расстреляли. Мой бывший шеф рассказывал, что серьезные резиденты брезговали вербовать танцоров. Те соглашались сразу, но так же быстро предавали.
– А Мата Хари в самом деле была великой разведчицей? – самым светским тоном осведомилась графиня.
– Нет! – в один голос рассудили мы.
Ее сиятельство ничуть не огорчилась.
– Тогда и поделом ей. Мадемуазель Фогель! Мсье Корд! Возможно, вы удивлены по-современному выражаясь, форматом нашей встречи. О ваших искренних чувствах друг к другу я догадываюсь. Но выбора нет. Я уже рассказывала мсье Корду, из кого набирал полк мой предок. А рекрутов, какими бы они ни были, положено сначала покормить.
Я бросил взгляд на недопитую рюмку, пытаясь обнаружить там «рекрутское серебро», оно же «королевский шиллинг».
– На какие разведки вы работаете, я тоже догадываюсь. Но людей вербуют не высокими словами о долге и патриотизме. И не деньгами, точнее не только ими.
Мы с Фогель переглянулись. Кажется, такой поворот удивил и ее.
– Мне нужна армия, и я ее создам. И это будет моя армия.
– Попытайтесь, – предложил я. – Давненько меня не вербовали.
Безмолвный лакей поставил на скатерть новую чашку кофе.
– Барон Леритье де Шезель – наш общий враг. Но для вас, мадемуазель Фогель и мсье Корд, он всего лишь абстракция, символ. Предложит компромисс, и вы не станете отказываться. Вам важен результат. Но я кое-что расскажу, и, может, вы измените свое мнение.
Теперь речь графини звучала холодно и ровно, таким голосом прокурор зачитывает обвинительный акт. Я, впрочем, не слишком волновался. Никаких козырей в ее рукаве нет и быть не может, разве что в номере отеля меня ждет очередной труп, плавающий в луже крови.