Норки!
Шрифт:
— Я все равно буду пытаться их разыскать, — сказал он так мягко, как только сумел.
— Ну и ищи! — вскричал Борис, мигом свирепея. — Ищи, если тебе так неймется! Но только не забудь сделать так, чтобы норки знали: это интересует тебя одного! Никто из нас не имеет ничего против них! Больше не имеет…
Оставшись наедине с Ракой, Филин некоторое время сидел молча, погруженный в невеселые размышления. Может быть, думал он, хоть Рака чем-то поможет?
Но именно Рака, которая радостным карканьем приветствовала изгнание Кувшинки, заговорила первой.
— Я, как и Борис, просто-напросто боюсь, — сказала она неожиданно тихим голосом. — И я тоже хочу, чтобы все это уже закончилось — сегодня, сейчас. Фредди совершил ради нас подвиг, так почему бы не поставить точку на этой высокой ноте?
— Как ты не понимаешь! — воскликнул Филин, едва сдерживая разочарование. — Если мы не найдем норок, они придут в себя и нападут, когда мы меньше всего ждем.
— Совершенно верно! — каркнула Рака, начиная сердиться. — Все может повториться, но пока мы можем просто жить. Просто жить, понимаешь ты?!. Нормальная жизнь вместо постоянной тревоги и страха перед буду-
щим. Жизнь слишком коротка, Фил, и, если постоянно тревожиться о будущем, можно просто-напросто сгореть.
Филин готов был ответить резкостью, но сдержался. «Почему, — недоумевал он, — почему все начали ссориться теперь, когда они победили?»
— Что случилось, Рака? — в отчаянии спросил он. — Почему все разваливается?
— Не знаю, Фил, — мрачно откликнулась она, но по ее голосу можно было понять, что она успокаивается. — Я заметила это по своим сородичам-грачам, когда вернулась сюда с Альфонсом. Я не могу сказать тебе точно, в чем дело, но с тех пор, как в лес пришли сначала норки, а потом и люди, все стали относиться друг к другу хуже. Во всяком случае — с большим безразличием…
— Главная беда с вами, женщинами, что вы не любите острых углов. Вам постоянно хочется, чтобы все вокруг было мяконьким да гладеньким! Помнишь, Маргаритка проповедовала это гуано насчет вежливости и всего прочего? Так вот, Рака, мир стал совсем другим, и, чтобы жить в нем, надо быть жестким, сильным, надо уметь идти к своей цели. И мне казалось, что норки должны были научить нас этому, как ты думаешь?
Рака грустно посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Так ты полетишь со мной или нет? — почти крикнул Филин.
Рака продолжала рассматривать его с самым мрачным видом.
— Ты готов перешагнуть через что угодно? — спросила она наконец.
— Готов и перешагну! — выкрикнул с вызовом Филин и яростно захлопал крыльями, стараясь поскорее взлететь.
Небо, как назло, заволокло черными тучами, и начавшийся ливень сократил видимость почти до нуля.
Филин выругался. Ему следовало вылететь на поиски норок раньше. Дождь наверняка смыл следы, и Филину не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в свое дупло раздумывать о непредвиденных трудностях, которые могут осложнить и без того нелегкие поиски. Он видел, как норки разбегались от Плато, но в какую сторону они пошли, после того как объединились? И как далеко успели уйти? Все зависело, конечно, от того, многие ли из норок ранены и насколько серьезно, но об этом Филин мог только гадать. Конечно, норки могли бросить раненых, могли даже разделиться на группы, причем каждая двигалась бы своим путем, но Филин почему-то был уверен, что они продолжают держаться вместе.
— Ничего не нашел? — сочувственно спросила Юла, когда мокрый Филин пролез в дупло, едва не поскользнувшись на скользкой коре прилетной ветки.
— А ты как думала? — раздраженно буркнул он в ответ, энергично встряхиваясь. — Впрочем, отступать я не собираюсь, — сурово добавил он, глядя супруге прямо в глаза.
— Конечно, — негромко отозвалась Юла. — Ты и не должен отступать, пока не выяснишь все точно. Только после этого ты сможешь выбросить норок из головы и вернуться ко мне.
— Разве я был не с тобой, Юла? — удивился Филин. Такого важного и серьезного разговора не было у них уже давно.
— Нет, ты был не со мной. Ты был далеко, и ты сам не понимаешь — и вряд ли когда-нибудь поймешь, — как далеко. В последние несколько месяцев ты был рядом — и вместе с тем тебя не было.
Филин молча вглядывался в непроницаемую пелену дождя. Юла говорила таким сочувственным и ласковым голосом, что можно было подумать — это не она, а какая-то другая птица. Нет, не другая птица, а прежняя Юла, какой она когда-то была, — заботливая, понимающая, любящая. И все-таки, прежде чем поверить в ее волшебное преображение, Филин должен был разрешить главную проблему.
— Почему ты не поддержала меня, Юла? — мягко спросил он.
— Потому что ты сам оставил меня, Филли. Я хотела быть с тобой, но ты не брал меня, а потом я убедилась, что ты уходишь далеко, куда я не могла за тобой последовать. И никто другой тоже не мог. Тебе пришлось одному добираться.
Филин продолжал всматриваться в дождь. Капли воды громко барабанили по листьям и по земле, и он с трудом слышал слова Юлы.
— И где я теперь? — спросил он, перекрывая шум дождя. Неожиданно ему захотелось услышать от Юлы какой-нибудь совет или просто доброе слово.
— Ты возвращаешься, Филли. Возвращаешься ко мне и ко всем остальным тоже.
Филин почувствовал, как его захлестывают нежность и теплота.
— И ты… рада моему возвращению, Юла? — спросил он.
— Конечно, — улыбнулась она. — Я всегда любила тебя и до сих пор люблю. Я должна тебе сказать… что бы я ни говорила, я никогда не считала тебя наседкой. Иди-ка лучше сюда и дай мне обнять тебя как следует. Я знаю, как тебе было трудно. Как хорошо, что все это почти закончилось.
Филин улыбнулся в темноту и запрыгал по полу дупла к гнезду. Должно быть, Юла совсем недавно прибрала здесь, а он и не заметил. Гнездо показалось ему уютным и теплым, но нежные объятия Юлы были еще уютнее. Как же он соскучился по ней!
— Весь лес снова принадлежит нам, Филли, — напомнила Юла и заговорщически подмигнула. — Может быть, стоит вспомнить старое доброе время?
— Я хотел бы сначала слетать в одно место, — неуверенно пробормотал он, чувствуя всем телом ее уютное, домашнее тепло. — Ты разрешишь?
— Конечно, любимый, — шепотом ответили Юла. — Разве я когда-нибудь мешала тебе делать то, что нужно? Зато когда ты вернешься, мы сможем делать то, что нам хочется.
Глава 67. МЫ СНОВА БУДЕМ ПРАВИТЬ!