Норвежский детектив
Шрифт:
— Как видите, стрелка показывает без пяти три. Когда часы пробьют три, я их заставлю остановиться.
— Усилием воли?
— Да, усилием воли.
Доктор Карс улыбнулся доброй улыбкой психиатра, которой он обычно успокаивал своих пациентов:
— Я понимаю, господин Нордберг, вы обладаете чрезвычайно сильной волей. Вам ничего не стоит влиять на чувства прекрасного пола. — Он отвесил поклон в сторону Элисабет. — Или же на решения ваших издателей. Но едва ли вам удастся волей остановить часы!
— Сейчас увидите! — Нордберг решительно подошел к
Он сел.
— Но я прошу вас соблюдать абсолютную тишину. Мне необходимо сконцентрировать свою волю.
— Господи! — вырвалось у директора Бёмера, он даже рот раскрыл от удивления.
— Невероятно! — восхищенно пробормотал Странд.
Но Элисабет вдруг заколебалась:
— Честно говоря, Алф, по-моему…
Доктор Карс с небывалой силой вдавил очки в переносицу:
— Вы сказали, после третьего удара?
Нордберг скрестил на груди руки:
— Да, сразу после третьего удара.
Директор Бёмер стукнул кулаком по столу:
— Честное слово, если тебе удастся остановить часы, я съем кусок картона, производимого акционерным обществом «Крафт-картон»!
— А запьешь бутылкой коньяка от меня! — тут же отозвался Нордберг, он не сомневался в успехе.
Доктор Карс хлопнул в ладоши:
— Начинайте, господин колдун!
В последующие минуты в гостиной слышалось только мелодичное тиканье. Все пятеро замерли, не отрывая глаз от часов. Неужели произойдет чудо?
Тик-так… Тик-так… Тик-так…
Нордберг сидел, скрестив руки на груди, и его властный взгляд был устремлен на циферблат. Плотная фигура выражала предельную концентрацию. Слабый отсвет огня освещал его неправильные энергичные черты, он был похож на короля гуннов, отдавшего последний приказ перед сражением. Неужели он собирался напугать часы так, чтобы они остановились? Неужели такое возможно и они остановятся?
Тик-так… Тик-так… Тик-так…
Элисабет нервно поглядывала на мужа, нечаянно она сделала неосторожное движение, коробочка упала, и кости запрыгали по полу.
— Тише вы, черт бы вас побрал! — в ярости взорвался Нордберг.
Часы продолжали тикать. Странд даже не подозревал, что тридцать секунд тянутся так долго. Директор Бёмер сидел с открытым ртом, он был готов ко всему. Он бы не удивился, если б сейчас из часов по лунному лучу вышла королева фей. Сложив руки, доктор Карс чувствовал себя в полной безопасности за стеной надежного скептицизма и незыблемости науки.
Вдруг тиканье прекратилось, часы как будто перевели дух.
Пробили три звонких удара. А потом опять:
Тик-так… Тик-так… Тик-так…
Первым опомнился директор Бёмер:
— Кажется, мне не придется есть картон! — В его вздохе слышалось неприкрытое облегчение.
— Ну вот видите, — с удовлетворением констатировал доктор Карс. Он сдвинул очки на лоб и вытер глаза, заслезившиеся от напряжения, — он слишком пристально смотрел на большую стрелку, которая ползла как улитка.
Нордберг сердито обернулся к жене:
— Это ты виновата, Элисабет! Ты меня сбила!
— Прости,
— Случайное невезение, это бывает, — утешил ее доктор Карс. — Может, вы повторите свой эксперимент, господин Нордберг?
— Нет! — отрезал Нордберг. — Теперь уже не получится. При таком скептицизме присутствующих…
Доктор Карс поглядел по сторонам, словно перед ним сидела большая аудитория, на лице у него было написано quod erat demonstrandum [38] .
— Да, колдуны никогда не ценили скептицизм.
Гости начали прощаться. Хозяева провожали их до дверей.
38
Что в требовалось доказать (дат.).
— Спасибо за вечер! Было так интересно! — Директор Бёмер протянул Элисабет руку.
Доктор Карс тщательно замотал шею шарфом:
— Замечательно интересно! И не только-с точки зрения психиатрии. — Он сердечно пожал руку своему побежденному противнику.
В дверях он обернулся:
— Господин Нордберг, в начале нашего разговора вы помянули Юнга. А вы знаете, что однажды сказал Юнгу его великий учитель Фрейд? Фрейд сказал: «Мы должны воздвигнуть плотину против оккультизма, против всего этого черного болота!». — Спустившись на несколько ступенек, он опять обернулся. — Каждый, кто занимается человеческой душой, должен остерегаться этого болота, в том числе и писатели!
Элисабет стояла перед камином и собирала на поднос рюмки. Она наградила своего супруга влюбленной насмешливой улыбкой. Ее супруг, безусловно, был незаурядной личностью. Он был создан для великих поступков, не исключая и великие промахи.
— Думаю, этот холодный душ пойдет тебе на пользу, — сказала она.
Нордберг открыл дверцы часов и с интересом заглянул внутрь.
— Но почему же, черт побери, они не остановились? Вот уже целую неделю они упрямо останавливались после третьего удара. И вдруг сами собой исправились?
Элисабет засмеялась:
— Сегодня утром, когда тебя не было дома, к нам приходил часовщик и починил их. К сожалению, я не успела тебя предупредить.
— Очень жаль! — Нордберг тяжело опустился на стул, на котором сидел во время сеанса. Небрежно откинулся на спинку, руки расслабленно лежали на коленях. От недавнего великого колдуна не осталось и следа.
Элисабет захотелось его утешить, она подошла и погладила его по голове.
— Я нарочно уронила кости, чтобы ты мог все свалить на меня, если эксперимент не удастся. И сохранить хоть частицу своего колдовского достоинства… — Она о чем-то вспомнила и засмеялась. — А твой блеф с гирями был просто великолепен. Можете сами проверить гири, доктор Карс! — произнесла она, подражая голосу мужа. — Тебе бы играть в покер, а не в бридж!