Ноша избранности
Шрифт:
– Бежать?
– слова Гастаса звучали, как размышление вслух.
– Пожалуй, знаю. Здесь есть камни. Что-то вроде маленьких скал. Там есть вода, растут деревья. Там можно спрятаться. Собаки на скалы не залезут, а мы - залезем.
– А собачники залезут?
– Если полные дурни, - то да. Только это не близко. Ну да будем надеяться, что до утра нас не хватятся.
Аня ловко вывернула разомкнутые кольца, бросила их в траву:
– Тогда вперёд? Бегом.
– Лучше ползком. Пройдём по подветренной стороне. Чтобы собаки не учуяли.
......................................................
То ли овечий запах заглушил запах человека, то ли хозяева были слишком уверенны в своей безопасности, то ли им просто повезло, но от стоянки беглецы удалились беспрепятственно. Конечно, пришлось попетлять. И ползком, и на четвереньках и, наконец, в полный рост. Аня, потерявшая счёт своим падениям, не выдержала:
– А поровней дороги нет?
– Есть, но по ней от верховых не уйти. А так - мы идём почти напрямую, а им придётся делать крюк. По таким камням лошади ходу нет. Вы потерпите немного, госпожа Анна, скоро луна поднимется. Будет светло, как днём.
Луна вынырнула вдруг, как дельфин из моря, разом осветив, заваленную каменными осколками, равнину. Идти стало легче, но не на много. Ноги постоянно соскальзывают с камней, пот заливает глаза, руки все разбиты и изодраны. Единственное облегчение: свежо и солнце над головой не жарит.
Но вот луна начала блекнуть. Слева блеснула тоненькая, предрассветная полоска. Каменное поле закончилось. Перед беглецами лежала относительно ровная степь, а прямо, километрах в трёх темнели зубцы скал и деревья вокруг них.
Аня споткнулась в очередной раз. Не выдержав, лопнула верёвочка на сандалии, нога подвернулась:
– Гастас!
– Что?
– остановился тот.
– Я ногу подвернула.
– Плохо, - он вернулся, потянул её за руку, взвалил на одно плечо.
– Ничего, доковыляем. Здесь недалеко.
Они прошли где-то с пол километра, когда Гастас вдруг замер, напрягшись всем телом:
– Собаки. Они собак по следу пустили.
– Ты говорил, что собаки не пройдут по камням ...
– Вверх, по камням они не заберутся, а по равнине, да по свежим следам пролетят, как молния. Попробуем поднажать. Может быть, успеем.
Нажимать пришлось Гастасу. Аня скакала на одной ноге изо всех сил пытаясь не отстать от него, а когда она отставала или спотыкалась, парень просто волок её на себе. Беглецам казалось, что собачье дыхание обжигает им спины. Вот до спасительных скал не более километра, вот всего-то метров восемьсот, вот ...
Теперь споткнулся и упал Гастас. Чтобы не рухнуть на него, Аня выпустила шею парня. Юноша поднялся, побежал прихрамывая. Один, без неё.
– Гастас!
Он даже не оглянулся. А лай совсем рядом. Девушка попробовала бежать следом, упала. Ногу от щиколотки до колена пронзила боль. Преодолевая её, Аня приподнялась, опираясь на здоровое колено, повернулась лицом на встречу опасности.
Два бронированных монстра были в считанных шагах. Они не бежали, летели едва касаясь земля мощными лапами, распялив зубастые пасти и вывалив огромны, алые языки.
"...Женщина шла зимой из деревни в деревню. По дороге на неё напал волк, но женщина не растерялась. Она схватила волка за язык и не выпускала до тех пор, пока не приволокла упирающегося зверя в посёлок..." - вырезка из газеты "Комсомолка" за восемьдесят восьмой год лежала у мамы, в тетрадке с рецептами, как закладка, а Барон Мюнхгаузен, между прочим, вообще вывернул волка наизнанку...
Время, вдруг замедлившее своё течение опять понеслось галопом. А языки у псов такие огромные...
Первый пёс просто перепрыгнул через неё, как через неодушевлённое препятствие. Второй - обрушился всей массой сверху вниз. Аня попыталась ухватить его за язык, но промахнулась. Рука, чуть не по локоть вошла в пасть зверю, пробив и разорвав там что-то хрусткое и шершавое.
Если бы девушка стояла во весь рост, этот удар сбил бы её с ног, но согнувшись и опираясь на одно колено, она устояла. Отталкивая левой рукой навалившегося на неё пса, Аня кое-как высвободила правую руку у него из горла, и, действуя уже обоими руками, выбралась из-под тяжёлой туши. Пёс бился, хрипел, задыхаясь и не имея сил даже сомкнуть челюсти. Не отрывая от него взгляда, Анна пятилась в сторону, инстинктивно обтирая о полу одежды розовую слизь с пальцев и запястья, но неуязвимой для мечей и копий, бронированной твари было явно не до неё. Едва-едва опираясь на подвёрнутую ногу, девушка встала, всё ещё робея, обошла поверженного врага. Кстати, а где второй пёс? Она огляделась. Оказалось, Гастасу далеко убежать тоже не удалось. Он лежал ничком где-то метров на сто ближе к спасительным скалам и второе чудовище возвышалось над ним, придавив к земле своим немалым весом.
Аня ещё раз огляделась по сторонам, подобрала несколько камней и заковыляла к собаке.
Первый камень пролетел мимо. Пёс рыкнул, но с места не сдвинулся. Второй - попал, третий - тоже. Разумеется, никакого вреда матёрой твари камни, брошенные девушкой, причинить не могли. Но пёс оскорбился. Забыв о поверженной добыче, он бросился на нового врага. Аня быстро упала на одно колено, сжалась, насколько смогла, одновременно выбросив вперёд руку со стиснутым в кулаке острым осколком камня, метясь в разверзнувшуюся над ней пасть. Она не промахнулась. Пёс в прыжке буквально насадил себя на её руку, сходу разорвавшую ему голосовые связки и переломавшую хрящи гортани.
Самым трудным и на этот раз оказалось выбраться из-под задыхающегося и бьющегося в конвульсиях тела волкодава. Справившись с этой задачей, Аня неуклюже, на одной ноге допрыгала до поверженного парня, наклонилась, трепеща и задыхаясь от волнения и страха, тронула его за плечо:
– Гастас, ты жив?
Парень медленно повернул голову, посмотрел на свою спасительницу стеклянными глазами, словно не узнавая, медленно приподнялся, сел, осмотрелся вокруг. Взгляд его задержался на издыхающем псе, вернулся к прозрачно-бледному от пережитых страхов и усталости лицу девушки, опять перетёк на пса.
– Гастас, ты цел?
– Абсолютно.
Он медленно и неуверенно поднялся во весь рост, огляделся, нашёл взглядом второго пса, нервно сглотнул несколько раз.
– Гастас!
– Даже не поцарапан, госпожа Анна.
– Но пёс ...
– Сбил меня с ног и не давал подняться.
– И без того, серое от грязи, щетинистое лицо юноши потемнело. На щеках заходили желваки.
– Гастас, нам надо бежать?
– Спокойствие спутника пугало Аню больше, чем недавняя ярость поверженных псов. Парень перевёл взгляд на неё. Губы его кривились, лицо ходило ходуном, как резиновое.