Ноша избранности

Мизина Тамара

Верховая езда без опоры с непривычки выматывала. Впрочем, вдали уже показались стены города: крутой земляной вал, обложенный белым камнем и высокая, сплошная деревянная стена на валу. Верх стены сделан в виде длинного балкона с навесом. И лестницу не приставишь, и снизу не подлезешь. Над воротами и по углам стены - выступающие смотровые башни. Стоит город на высоком берегу реки, над обрывом. Земля вокруг - пустынная. Понятное дело: гора, высоко, воды нет, чего зря сеять? По правую руку от ворот в чистом поле сооружение из камней, глины и брёвен:

стены, ворота нараспах, крыши нет.

– Что это, Гастас?

– Погост. Для тех, кто сам не хочет или кого в город пускать не хотят.

Глава 4 Медвежье логово.

К воротам путники подъехали удачно. Утренний поток поселян в город закончился, а вечерний отток из города только-только начинался. Люди со страхом и подозрением следили за парой верховых и даже приостановились в воротах, намереваясь послушать их разговор с стражниками.

– Кто такие? Откуда?

– Мы - мирные путники. Я - Гастас, служу тому, кто платит. А это - госпожа Анна - лекарка из России.

– Откуда?

– Из очень далёкой земли.

– А чего её сюда занесло?

– Пророчество, господин страж, - подала голос Аня.
– Позвольте нам въехать в город. Мы очень устали.

– Обождёте!
– грубо отрезал страж и перенёс своё внимание на Гастаса.
– Доспехи твои мне что-то не нравятся.

– Я их только сегодня утром надел, - безмятежно отозвался парень и пояснил.
– Мы с госпожой Анной в скалах заночевали. С рассветом хотели дальше идти, а на нас, на мирных путников, эти дикари, с собаками которые, напали. Вот и пришлось объяснять неразумным, что негоже тревожить незнакомых, мирных людей без причины и повода.

– И сколько их было, этих нехороших дикарей?

– Двое. Один - Гастас поддёрнул ремень, подтаскивая пленника поближе, - вот. Второй - в скалах остался. Ворон кормит. У него-то я доспех и позаимствовал. А то у меня вообще никакого не было.

– Собачники да без собак? Ой врёшь!

– Зачем врать?
– Гастас постучал плетью по одному из тюков.
– Расстегни пряжку и глянь сам.

Старший в дозоре кивнул подчинённому. Тот расстегнул один из ремней в тюке, обнажив медную чешую собачьего доспеха.

– Их два, - пояснил Гастас, невозмутимо наслаждаясь произведённым впечатлением.

– Сколько?

– Два, два.

– Да как же ты ...

– Справился? А я тут не при чём. Это госпожа Анна. Она не только лекарка, но ещё и ведьма. Её ведёт пророчество. С таким не шутят.

Стражники переглянулись растерянно:

– А куда вы направляетесь?

– Пока к Тадарику. Остановимся у него, отдохнём, дождёмся попутного каравана и в дорогу. Ну так как? Пропускаете?

– А въездная пошлина?

Гастас отцепил от седла мешочек с "браслетами", встряхнул, передал стражнику:

– Здесь меди, по

меньшей мере на два серебряных, а с нас причитается всего восемь больших медяков.

– Всего-то восемь?

– Считай сам: по одному - с человека, и того - три. По два - с лошади, и того - семь. И по половине за поклажу. Всего - восемь.

– Так и клади восемь.

– Хорошо. Будь по-твоему, - Гастас выхватил из рук воина мешочек, поднял над головой, громко обращаясь к зрителям-поселянам, ждущим своей очереди выехать из города.
– Кому нужна медь? Кто купит это за десять медяков?

– Эй! Ты говорил про восемь!
– возмутился было стражник.

– Мой товар - моя цена, - отрезал Гастас и опять поднял мешок.
– Подходите, люди добрые, смотрите, щупайте. Товар стоящий. Будь у меня деньги на въезд - за гроши бы не предлагал.

– Покажи, - спрыгнул с телеги один из поселян.

– Назад! Деревенщина! Здесь вам не торг.

– Не беда, - пустяки Гастаса никогда не смущали.
– Сейчас добрый человек выедет из города. За стеной же - другой закон. Кто что хочет, - тот и продаёт. Кому что надо, - тот и покупает.

– Верно!
– крикнул один из поселян, не в силах отказать себе в удовольствии подразнить стражу.
– Поднимайте бревно! Мне домой пора.

– Вороны вас забери!
– Выругался стражник. И вдруг, с неожиданным проворством вырвал из рук Гастаса спорный мешок.
– Проезжайте! Не задерживайтесь! Столпились тут. Рты пораззявили.

Город за стеной оказался вполне приличным. Мощёные черепком и плоским, белым камнем улицы, дома за деревянными, белёными заборами. Они проехали краем рыночной площади, где добрая половина торговцев спешно укладывала свои пожитки. Скоро вечер. За площадью распахнулся простор реки и речной низины, не закрытые низкой, городской стеной. Свернули в одну из кривых улочек.

Ворота этого дома были гостеприимно распахнуты. Над воротами - привязана большая охапка сена. Постоялый двор. Гастас спешился, завёл коней. Прямо - дом-мазанка с верандой. Слева - крытые стойла для лошадей. На веранде, за столами на скамьях - несколько скучающих то ли посетителей, то ли постояльцев. Неспешно с веранды во двор спустился хозяин: крупный тяжёлый, усатый мужчина лет до сорока, с гладко выбритым подбородком, вальяжной мягкостью движений напоминающий медведя.

– Привет, Тадарик, - вскинул руку Гастас.
– Принимай постояльцев.

– Приветствую...

– Не узнал? Я - Гастас, побратим Лагаста. Помнишь? Мы жили у тебя зимой.

– Лагаста? Помню, помню. Где же он?

– У собачников.

– А ты, значит, здесь?

– Ну, обогнал чуток. Завтра эти твари будут под городом менять рабов на зерно.

– Другое дело. С кем это ты?

– Это - госпожа Анна.
– Гастас помог девушке спуститься на землю.
– Она из России. Лекарка и ведьма. Мы вместе бежали от собачников.

– От собачников?

– Тадарик, может хватит держать нас на пороге?