Ностальгия по чужбине. Книга вторая

Шагал Йосеф

Горюнов кивнул.

— Мне нужны сутки, чтобы выяснить кое-какие детали. Надеюсь, что я успею…

— Кажется, я понимаю, что вы задумали… — Горюнов скептически покачал головой. — Только, боюсь, из этого ничего не выйдет. Вы, Валентина Васильевна, по-моему, плохо представляете себе, что такое КГБ. Причем не за кордоном, а у себя дома…

— Господи, — вздохнула я, — как бесконечно много я бы отдала, чтобы вы оказались правы. Высадите меня у ближайшего телефона-автомата…

* * *

«Стратегическим

резервом», которому я позвонила и, несмотря на его отчаянное сопротивление и ссылки на позднее время, вызвала на экстренную встречу, оказался совсем уже немолодой мужчина, лет за семьдесят пять, в тарахтящем «запорожце», неуверенно притормозившем у оговоренного по телефону места встречи. С трудом втиснувшись в машину, я, даже не поздоровавшись, пробурчала:

— Вы опоздали на пятнадцать минут, милостивый государь! Я тут чуть с холода не загнулась!..

— Счастье, что я вообще до вас доехал! В это время на таких машинах выезжают только сумасшедшие!..

Мужчина так точно повторил мои интонации, что я невольно прыснула.

— Как к вам обращаться?

— А как хотите! — равнодушно откликнулся старичок, сердце которого мой смех явно не растопил. Из-под дорогой ондатровой ушанки хищно торчал орлиный нос. Полностью разглядеть эту таинственную личность мешала темнота в крохотном салоне «запорожца». — Главное, мадам, обращайтесь скорее и, по возможности, коротко…

— Вы всегда такой любезный?

— Да ну Бог с вами, сегодня я просто джентльмен! — огрызнулся старик и нажал на педаль газа. Машина издала крик умирающей совы и, неуверенно скользя по заснеженной мостовой, кое-как сдвинулась с места.

Вздохнув, я решила не препираться и перешла к делу. Пересказ ситуации вкупе с моими предложениями заняли в общей сложности минут десять, в течение которых старик только сопел. Еще минут пять ушло на то, чтобы водитель «запорожца» переварил все услышанное.

— Однако! — «Стратегический резерв» был настолько изумлен, что притормозил свой драндулет и даже прищелкнул языком, от чего вставные челюсти плотоядно клацнули. — Откуда столько кровожадности в такой кроткой с виду даме?

— Это не кровожадность, а единственно разумные меры, — процедила я. — И вообще, каждый защищает свой участок фронта. Пожалуйста, можете вместе со своими хозяевами проявлять сколько угодно милосердия. Только не за мой счет, договорились?

— Конечно, договорились! — кивнул старик. — Разве с такой обаятельной женщиной, как вы, можно не договориться?

— Короче, передайте немедленно: если к послезавтра, то есть, к моей встрече с Горюновым, это не будет сделано, я выхожу из игры, считаю себе свободной от всех обязательств и немедленно вылетаю домой. Потому что больше здесь будет делать нечего…

— Горюнов согласен? — шмыгнув орлиным носом, поинтересовался «стратегический резерв».

—

Да, Горюнов согласен на все, — отрезала я. — Просто он оказался не таким всесильным, как это представляли ваши старые друзья… А теперь везите меня в сторону британского посольства. И, пожалуйста, постарайтесь вначале сделать то, что вам надлежит сделать, и уже потом вытаскивайте свои челюсти и укладывайтесь спать.

— И откуда в еврейских женщинах столько доброты? — пробурчал «стратегический резерв», с трудом выжимая сцепление…

15

Армения.

Ереван.

Гостиница «Молодежная».

Февраль 1986 года.

В половине десятого утра в холл гостиницы вошли два молодых парней и уверенно направились к стойке регистратуры. Один был в меховом полушубке, грубо скроенном из нескольких волчьих шкур и гигантских размеров пыжиковой ушанке, а второй, словно демонстрируя морозоустойчивость, был вовсе без головного убора; легенькое черное полупальто открывало на всеобщее обозрение кривоватые ноги, плотно обтянутые вылинявшими голубыми джинсами.

Если бы слепой случай занес в тот момент в холл ереванской гостиницы «Молодежная» человека, находившегося четыре дня назад в Палермо, возле церкви Сан-Джованни дельи Эремити, он, вполне возможно, узнал бы в двух молодых людях тех самых парней, которые подъехали к выщербленным ступеням церкви на невзрачной «ланче». А, может быть, и не узнал, поскольку если там, в Палермо, этих невысоких молодых парней с черным кудрявыми волосами могли запросто принять за коренных сицилийцев, то здесь, в заснеженном Ереване, они мало чем отличались от стопроцентных армян.

Через плечо у мужчины в шубе висела большак холщовая сумка, а его напарник волочил за лямки по мраморному полу вестибюля объемистый туристский рюкзак.

Подойдя к стойке администратора, за которой величественно восседал пожилой мужчина в строгом черном костюме, один из парней положил на стойку два паспорта с выдавленными на обложке гербом Франции, ослепительно улыбнулся и произнес по-французски с изяществом коренного парижанина:

— Добрый день, мсье!

— И вам того же, господа! — французский администратора был ничуть не хуже. — Чем могу служить?

— Мы только что из аэропорта и у нас должны быть заказаны номера. Проверьте, пожалуйста…

— Секунду, мсье! — Администратор раскрыл толстый гроссбух, пошуршал страницами, после чего несколько раз энергично кивнул. — Все в порядке, номера заказаны. Вы надолго к нам?

— Дня на три-четыре, — беспечно отозвался парень в ушанке.

— Как вам понравился Ереван?

— Потрясающий город! — вступил в беседу второй мужчина. — К сожалению, мы видели его только из машины, по дороге в отель.