Ностальгия по чужбине. Книга вторая
Шрифт:
Подойдя к одной из них, я спросила, говорит ли мадам по-английски. Мадам снисходительно кивнула, после чего я — опять-таки, строго по инструкции — затараторила:
— Видите ли, милочка, мне необходимо срочно навестить свою старую приятельницу в британском посольстве. Мы с ней не виделись очень много лет, так что, боюсь, наша встреча может затянуться надолго. Не исключено, что у нее я и переночую. Убедительно прошу вас, милочка, проявить повышенное внимание к моим вещам в номере. Знаете, мне такое рассказывали о России, такое!.. Короче, я надеюсь, вы не забудете
Я незаметно подтолкнула девице двадцатидолларовую купюру, как самое проверенное средство от внезапных приступов склероза.
Девица понимающе кивнула, деловито подгребла к себе деньги и одарила меня вымученной улыбкой:
— Развлекайтесь спокойно, мисс Лоуренс…
«Чтоб ты всю жизнь так развлекалась!» — мысленно пожелала я.
Вызванное такси действительно отвезло меня в посольство Великобритании, где я, предъявив у входа свой многократно испытанный паспорт, беспрепятственно вошла внутрь.
— У меня назначена встреча с Джуди Десмонт, — сообщила я какому-то явно мелкому чиновнику посольства с зализанными назад редкими волосами.
Через две минуты меня ввели в просторную комнату, больше похожую на театральную гримуборную, нежели на помещение в здании посольства, и закрыли за мной дверь.
Замок снаружи отчетливо щелкнул.
Я огляделась и, увидев еще одну дверь, ведущую в ванную комнату, удовлетворенно кивнула. Ни Джуди Десмонт, ни кого-либо еще, даже отдаленно напоминавшего представителей рода человеческого, в помещении не было. Я уселась перед огромным, на всю стену, зеркалом, вытащила из сумочки необходимые причиндалы, затем стянула с себя свитер и юбку, и в одном нижнем белье проследовала в ванную…
Спустя сорок минут, уже полностью готовая, я набрала семизначный номер и произнесла в телефонную трубку то, что должна была произнести. Закончив с этой частью задания, я вновь подняла трубку и четырежды ткнула в черные кнопки.
— Слушаю вас! — произнес мужской голос.
— Передайте, пожалуйста, Джуди Десмонт, что у меня больше нет времени ее ждать. Как-нибудь в следующий раз…
— Да, мэм.
Ровно через минуту дверь открыли. Все тот же клерк с зачесанными назад редкими волосами даже бровью не повел, увидев перед собой совершенно не ту женщину, которую полчаса запускал в комнату. Впрочем, ему не было никакого дела ни до Гортензии Лоуренс, ни до Валентины Мальцевой, ни до Вэлэри Спарк. Чиновнику вообще не положено размышлять, почему в комнату заходит брюнетка, а выходит — яркая блондинка. И вообще, чиновнику думать не положено — для этого у него есть начальник…
Покинув фундаментальное здание британского посольства, я кокетливо улыбнулась советскому милиционеру, наградившему меня из стеклянной будки недобрым, пронизывающим взглядом. Ровно через минуту у посольства притормозило такси — последнее проявление заботы со стороны исполнительного посольского клерка. Сев на заднее сидение, я сразу же вспомнила родной русский язык и велела везти себя к ЦУМу.
— Как платить будешь, сестра? — немолодой водитель в коричневой кожаной даже не обернулся в мою сторону.
— Исправно.
—
— Откуда у меня баксы? — натурально изумилась я.
— Тогда откуда у тебя барская привычка ездить на такси? Ладно, довезу до ближайшего метро бесплатно…
— Послушай, дяденька… — Я посмотрела в обзорное зеркальце, чтобы увидеть бесстыжие глаза водителя. — Я только что прилетела, понимаешь? Из-за бугра. Может быть, пока меня не было, тут что-то произошло, а? У нас уже отменили рубли?
— Не знаю как у вас, а у нас, в такси, давно отменили! — отрезал водитель и, наконец, повернулся. — Так будешь платить или будем глазки друг другу строить?
— Сколько? — капитулировала я.
— Пятеру.
— Бандит!
— Ты еще бандитов не видела, сестра!..
Через час, сменив два такси и дважды — уже не споря — расплатившись долларами, я стояла у мраморного столика в кафе на втором этаже аэровокзала и с ненавистью рассматривала еду, которую сама же положила на коричневый пластиковый поднос. Есть не хотелось, не есть — означало вызвать подозрения… Я тоскливо искала выход из этой ситуации, когда услышала за спиной:
— А вы изменились, Валентина Васильевна…
Я все знала заранее: знала, кто со мной встретится, знала, о чем пойдет речь, знала даже, что за всем этим может последовать… И, тем не менее, едва услышав за спиной не лишенный некоего шарма баритон, непроизвольно вздрогнула и сжалась в маленький и жалкий комочек. Как любила повторять моя незабвенная подруга, женщине даже самый приятный сюрприз нельзя преподносить сзади. А ведь этот был из разряда неприятных…
Я медленно обернулась.
Когда-то давным-давно, в пору моей журналистской карьеры и увлечения остросюжетной литературой, я была уверена, что в массе своей рыцари плаща и кинжала, равно как и их коллеги по щиту и мечу, обладают невыразительной, сливающейся с окружающей средой, внешностью. Мой собственный, горький опыт свидетельствовал о прямо противоположном — подавляющее большинство шпионов, с которыми меня сталкивала судьба-злодейка, обладали подчеркнутой индивидуальностью. Их лица, манеры, речь врезались в память так глубоко и прочно, что я давно уже не строила для себя никаких иллюзий: в час переселения в мир иной эта мрачная галерея индивидуальностей всенепременно образуют у моего смертного одра своеобразный почетный караул, под ПРОНИКАЮЩИМ взглядом которого моя грешная душа навсегда покинет свою бренную оболочку…
Едва только увидев смуглое, резко очерченное лицо мужчины моих лет, глаза которого прикрывали тонированные стекла в модной металлической оправе, я поняла, что тот самый почетный караул пополнился еще одним типом.
— Признаюсь, для меня это неожиданность… — Мужчина обошел столик и опершись локтями о его мраморную поверхность, уставился на меня.
— Что, «это»? — механически спросила я. На самом деле, если в этот момент меня и интересовало что-то, то вовсе не этот советский генерал в канадской дубленке. Буквально в течение секунды перед глазами мелькнула помятое со сна родное лицо Тима с зубной щеткой в руке…